Я ехал в лифте, когда позвонил доктор Валид.

– Вы видели мое письмо? – спросил он.

Я ответил, что гостил у родителей и еще не проверял почту.

– Я проанализировал статистику смертности джазовых музыкантов на территории Лондона, – сказал доктор. – Вы обязательно должны увидеть ее как можно скорее. Завтра, как только посмотрите, сразу позвоните мне.

– Есть ли там что-то, что мне надо знать прямо сейчас?

Двери лифта открылись, я вышел в подъезд. Вечер был довольно теплый, и снаружи у выхода тусовалась пара подростков. Один из них вылупился на меня, но я ответил не менее наглым взглядом, и он отвернулся. А я говорил: это моя территория. И да, я отлично помню себя на его месте.

– Судя по моим цифрам, можно утверждать, что за прошедший год от двух до трех джазовых музыкантов гибли меньше чем через сутки после своего выступления в пределах Большого Лондона.

– Я так понимаю, это значимая статистика?

– Вы все узнаете из письма, – ответил доктор. Я подошел к машине, как раз когда он положил трубку.

Пора в техкаморку, решил я.

Если верить Найтингейлу, Безумство защищено многоступенчатым магическим охранным комплексом. Обновлялся он в последний раз в 1940 году, чтобы монтеры с телеграфа могли протянуть в здание коаксиальный телефонный кабель (по тем временам – последнее слово науки и техники) и установить современный коммутатор. Его я обнаружил в нише в фойе у главного входа, под чехлом из плотной ткани. Это был изящный шкафчик из стекла и красного дерева, с медными рычажками, которые ярко блестели благодаря навязчивому стремлению Молли все полировать.

Найтингейл утверждает, что эта магическая защита жизненно необходима – правда, никак это не аргументирует. И добавляет еще, что лично он не имеет права снимать ее по собственной инициативе. Таким образом, о проведении широкополосного кабеля не шло и речи, и некоторое время казалось, что скоро я неминуемо погрязну в средневековой дремучести.

Однако особняк Безумство, к счастью, выстроен в стиле английского ампира – в то время модно было строить конюшни позади господского дома, так, чтобы лошади и не менее духовитые конюхи находились с подветренной стороны от своих хозяев. А стало быть, и каретный сарай, перестроенный теперь в гараж, тоже располагался за домом. На втором его этаже была мансарда, где жила прислуга. В более поздние времена здесь устраивали вечеринки молодые раздолбаи, которых тогда в особняке было больше одного. Средства магической защиты – Найтингейлу почему-то не нравится, когда я называю их «силовыми полями», – пугали лошадей и поэтому на каретный сарай не распространялись. Это значило, что сюда я могу свободно провести широкополосный кабель, и тогда хоть в одном уголке Безумства воцарится наконец двадцать первый век.

Над каретным сараем был чердак с огромным окном в крыше. Здесь стояли кушетка, шезлонг, плазменный телевизор и кухонный стол из «Икеи», который мы с Молли собирали три распроклятых часа. Воспользовавшись тем, что Безумство является отдельной частью оперативного командования, я выпросил у информационного отдела с полдюжины гарнитур Эйрвейв с док-станцией и выходом в ХОЛМС2. А еще притащил сюда свой рабочий ноутбук, запасной ноутбук и приставку «Плейстейшн» – правда, ее пока не успел даже распаковать. Вот почему на двери снаружи теперь висит большой плакат с надписью «Не колдовать, а то будет больно!». Это и есть моя техкаморка.

Включив компьютер, я первым делом увидел письмо от Лесли с темой «Мне скучно!» и отправил ей отчет доктора Валида о вскрытии Уилкинсона, чтобы было чем заняться. А потом зашел в Национальную сеть полиции, чтобы проверить водительские права Мелинды Эббот. Данные в ее документах полностью совпадали с анкетой в базе. Я решил заодно пробить информацию по Симоне Фитцуильям, но выяснил только, что она никогда не покупала машину и не сдавала экзамен на водительские права. А также никогда не совершала преступлений и не становилась их жертвой на территории Великобритании. Либо же данные об этом были утеряны или неправильно загружены в базу. Или, например, она могла недавно сменить фамилию. На большее информационные технологии, к сожалению, не способны, поэтому полицейские до сих пор лично допрашивают свидетелей и записывают данные в маленькие черные блокнотики. На всякий случай я поочередно загуглил имена обеих дам. У Мелинды Эббот обнаружилась страничка на «Фейсбуке» – вообще пользователей с таким именем и фамилией там оказалось аж три. А вот Симона Фитцуильям, похоже, вообще жила вне интернета.