Они выпили еще по бокалу. Вино зашалило, мир подобрел.

Пара заняла место в первом ряду на балконе. В зале царила атмосфера высокомерной небрежности. Зрители лениво искали свои места, но не занимали их сразу, а подолгу стояли в проходе или прогуливались.

Они были словно на сцене. С балконов и лож на них смотрели, это возвышало. Оркестр настраивал инструменты, в воздухе висел гул разговоров, царило торжественное ожидание.

Кент не был большим любителем оперы. Этот вид искусства ему казался слишком условным, а потому все, что происходило на сцене, его мало интересовало. Ему достаточно было выпитого в буфете шампанского и этого томного гула перед началом спектакля, чтобы получить удовольствие от оперы. Тем более, рядом была Варя. А все остальное не имело значения. Его рука лежала на ее руке. После двух неудачных браков ему казалось, что он, наконец, вытянул счастливый билет, и его задача теперь лишь в том, чтобы не потерять его. Когда они были вместе, у Кента возникало ощущение, что оба они не касаются земли, а скользят над нею…

Все угомонилось, свет погас. Первые несколько минут Кент был во власти музыки, но постепенно мыль о том, что ему придется бежать из страны, вытеснила все остальное. Главное, что теперь мучило его, это как быть с Серафимом? Брать ли с собой? Он склонялся к мысли, что уезжать нужно одному. Ведь никто не знает, что его ждет впереди. Какая страна примет? На что будет жить? Потом, освоившись, можно будет забрать и Серафима. И Варю. Если, конечно, она на это решится.

Кент представил, как летом могила родителей будет зарастать травами – все больше и больше, как начнет трескаться и крошиться бетонный цоколь, как покроется ржавчиной чугунная ограда и, в конце концов, покосятся надгробные плиты… А может, все обойдется? Кент посмотрел на балкон с противоположной стороны. Прожекторы, словно инопланетяне стояли с повернутыми к сцене головами. Стрелять оттуда было бы очень удобно! Кент скользнул взглядом выше. И там, наверху, среди прожекторов тоже можно пристроиться. А впрочем, они это могут сделать и в гардеробе. Или, скажем, на выходе из театра.