«Ах, ну да! Рома же говорил про костюмированную вечеринку…» – Женя едва не рассмеялась, сообразив, что «утопленницы» – просто-напросто официантки, обслуживающие мероприятие, и загримированы и наряжены по прихоти чуднОго деда. Подобные костюмы больше подошли бы для Хэллоуина или Масленицы, но с другой стороны – рядом Волга… Серьезная река, как справедливо заметил Роман.

Судя по убранству «имения», нарядам и размаху праздника, с обилием хрусталя и драгоценностей, денег у Роминого дедушки куры не клевали, и на свои именины он не поскупился.

«Кто же он такой, интересно?.. Банкир, нефтяной магнат?.. А с чего ему сидеть в городишке, который он, похоже, может купить целиком, вместе с жителями… если уже этого не сделал…»

Ей опять стало холодно и неприятно при мысли о богатом самодуре, творящем все, что в голову взбредет, и, может, нарочно выбравшем маленький уединенный Плёс, чтобы никто не мешал его странным развлечениям, с похищениями людей… в которых ему помогает внук, выступающий в качестве приманки для легкомысленных и легковерных девиц.

«Надо выбираться отсюда, немедленно… но как?.. Понять бы для начала, где я нахожусь, в какой части Плёса…»

Женя украдкой ощупала карман ветровки, что все еще была надета на ней. О, радость: мобильник был на месте! – но демонстрировать его определенно не стоило… Найти укромный уголок, потемнее, и проверить, есть ли связь – вот и первая задача.

Увы, решить ее было совсем непросто: старушки-веселушки не собирались оставлять ее своими заботами, позволили осмотреться – и тут же погнались, и заново окружили, стали тараторить, наперебой обещать разнообразные удовольствия и чудеса на «празднике праздников», куда ей повезло попасть по особому приглашению… и благоволению… и чему-то еще… Все ее слабые возражения, что она никуда не приглашалась, и вообще это ошибка – наверное, Роман ее с спутал с другой девушкой, которая, возможно, все еще ждет своего проводника- встречались мелодичным смехом, и чуть ли не аплодисментами.

– Какая скромница! Нет, ну какая скромница! -с упрямством заезженной пластинки повторяла кудрявая старушенция. – Вы гляньте, бабоньки, вы только посмотрите, сестрицы, посмотрите на нее!

– Да уж смотрим, смотрим! – ворковали ее товарки. – Наглядеться не можем! Ты, Дана Светлановна, с костями ее не съешь – нам оставь!..

«Дана Светлановна… час от часу не легче…»

Присмотревшись к ней самой, Женя с изумлением заметила, что роскошные волосы цвета платины не являются ни париком, ни шиньоном, и не выглядят покрашенными… И пергаментное лицо, с тонкими чертами, покрытое сетью мелких морщин – порою менялось и становилось совсем юным, белым и гладким, а всего поразительнее были яркие живые глаза, цветом похожие на брызги лазури. Смотрели они остро… будто душу насквозь прокалывали, манили наружу тайны и секреты.

– Бабулечки! Тетушки мои дорогие! – прозвучал вдруг позади знакомый приятный голос. -Что ж вы так насели на мою ладу… на нашу гостью? Совсем ее заговорили, напугали… с толку сбили!

Женя резко обернулась и увидела Романа. Ей бы следовало закричать на него, дать пощечину, устроить скандал, пригрозить милицией и всеми карами земными, если ее немедленно не отпустят, и не вернут туда, откуда украли… но она не могла и слова вымолвить, впервые увидев его на свету – точно онемела от красоты. Ох, недобрая была эта красота, отнимающая волю, погибель сулящая… и все же Женя тянулась к ней всем своим сердцем, всей душою, все телом, как продрогший мотылек к пламени свечи.