Трактир «И в хвост, и в гриву!» расположился неподалёку от дороги, протянувшейся между городами. Когда-то в нём останавливались уставшие путники, но в последнее время они были здесь большой редкостью. Завсегдатаями тут были несколько бездельников с ближайших болот, да трактирщик, которого как только не называли. Среди его прозвищ были и Властелин Бочек, и Бочкантус Проклятый, и Великий Бочкалаз… но чаще всего его именовали – Смердун Печальный.

Сегодня в трактире играли в кости двое – толстяк по имени Жабодав и тощий лугр по имени Лютик. Перед игроками стояли кружки с болотной жижей, сваренной по особому рецепту трактирщика, а на середине стола блестели монеты. Трактирщик же наблюдал за игрой, подперев плечом стену. Вчера он перепил болотного варева, пока снимал пробу с фирменной жижи, так что теперь он был печален и грустен. Он был как-то задумчив и местами помят, словно по нему пробежало стадо свирепых пятконосов. По крайне мере, он себя так чувствовал.

Лютик потряс кружкой у своего уха, приговаривая:

– Шестёрочки, шестёрочки.

Он выбросил кубики на стол, и когда те остановились, с досадой выкрикнул:

– Чтоб тебя! – и ударил себя по лбу.

Жабодав расплылся в улыбке и сгрёб монеты к себе. В этот момент в трактир вошёл Мирек. Трактирщик бросил на него печальный взгляд и не спеша подошёл к нему.

– Мест нет, – сказал он.

– Мне оно и не нужно, – ответил молодой лугр, окидывая взглядом помещение.

– Чего же ты тогда пришёл?

– Хорошо вы встречаете посетителей. Может быть, это и не трактир вовсе?

– А мне здесь чужаков не надо, – отрезал тот.

– Инструменты всей округи выкованы моим отцом, а я, значит, чужак? – проговорил Мирек.

Трактирщик оглядел его с головы до ног и, видимо удостоверившись в чём-то, удалился в подсобное помещение.

Мирек посмотрел на Лютика и Жабодава, те увлечённо швыряли кубики на стол. Каждый раз Лютик бил себя по лбу, а Жабодав всё больше и больше сгребал монет на свою сторону.

Тем временем, хозяин заведения налил две кружки жижи и вернулся.

– Вообще-то я жижу не пью, – сказал Мирек, садясь за стол.

– Обижаешь. Какой уважающий себя трактирщик будет пить жижу днём? Это так, водица… болотная. К тому же за мой счёт.

Он поднял кружку и с почтением произнёс:

– И выпьем за великого мастера Дорофея и его сына!

Потом он сдул зелёную пену и залпом опустошил кружку наполовину. Отдуваясь, поставил её на стол и произнёс:

– Что ж ты сразу не сказал, что ты свой?

– Не знал, что в трактире не любят гостей, – ответил Мирек.

– От чужаков одни беды. Сейчас такое время, что вот так запросто, нос к носу, можно столкнуться с шмельфом! Ты можешь себе это представить?

– Он здесь был?! – оживился Мирек.

– Был! И ещё как был! Был так, что дальше некуда! Жуткий тип. Как вспомню, аж передергивает. Невоспитанный, как хвост лупаглазика!

Трактирщик поморщился, затем поднёс к губам кружку и медленно допил жижу, выдохнул и продолжил:

– Где же это видано, чтобы посетитель в трактир со своим товаром приходил! Да ещё пристал как репейник, выпей, мол, да выпей из его фляги.

– Он давно здесь был? И куда он пошёл?

– Да пусть катится к самому лешему! – выкрикнул трактирщик и ударил кулаком по столу. – Я ему так и сказал, а он чего-то ещё бормотал себе под нос, угрожал.

– Ей, Бочкалаз! – позвал его Жабодав. – Принеси ещё пару кружек, да поскорей!

Но тот и глазом не моргнул.

– А ты оставайся, я тебе предоставлю комнату, – сказал он Миреку, – здесь хорошо. Ежели ты нашенский, то никаких проблем!

– Бочкантус, ты что, оглох совсем?! Что ты там расселся?! – выкрикнул Лютик.

– Да отстань ты! – отмахнулся хозяин заведения. – Не видишь, я разговариваю?