– Будь ты проклят, Баринов.

– Я уже, – хохотнул он. – И все же… Ответь мне.

– Забыла вопрос. Повтори, – соврала я.

Егор продолжал улыбаться. Я пыталась обыграть его в его же игре. Очень глупо, но остановиться уже нет сил.

И он задал совсем другой вопрос.

– Ты мастурбируешь?

– Да, – простонала я и попыталась опустить голову.

Но Егор поймал мое лицо ладонями и напомнил:

– На меня смотри.

Я уставилась ему в глаза яростно.

– Да, вот так.

Он убрал руки с моего лица.

– Ты кончаешь, когда ласкаешь себя сама?

– Да, – повторила я. – Зачем тебе это, я не понимаю…

– Поймешь, – пообещал он туманно. – Потрогай соски.

– Чего?

Наверное, я ослышалась. Что за дерьмо происходит.

– Прикоснись к груди, Майя. И прекрати заставлять меня повторять. Это бесит.

Я постаралась отстраниться от реальности максимально. Даже в поганых фантазиях Егор не делал со мной ничего плохого. А все остальное он делал быстро. Я точно не готовилась к таким разговорам и играм. Это никак не сочеталось с Бариновым, которого я знала. Но, видимо, я его совсем не знала. Или он изменился.

Решив больше не пререкаться и не сопротивляться, я положила ладони на груди и приготовилась тупо исполнять его требования.

– Ласкай, – тихо приказал Егор.

Я была готова к этому. Почти. Мои деревянные пальцы двигались очень странно. Я чувствовала себя Буратино каким-то.

«Он не мучает меня, не делает больно», – успокаивала я себя, чтобы не упасть в обморок от стыда.

Трогать себя на глазах у Егора – это не самое страшное.

Чтобы отвлечься и не думать о его горячем взгляде, я сама начала рассматривать моего бывшего друга. Он изменился даже внешне. Очки больше не носит, зубы ровные, фигура стала спортивной, и даже этот похотливый взгляд меняет его лицо.

Из милого ботаника он превратился в красивого мужчину, который наблюдает, как я касаюсь своей груди. Этот факт не успокоил, а еще больше взбудоражил. Я больше не дрожала. Мне стало жарко, тяжело дышать. Изо рта вырвался стон.

Я сдвинула ноги и потерла бедра друг о друга. Возбуждение кольнуло острой иглой между ног. Я простонала еще раз.

Егор довольно дернул уголком губ, изображая подобие улыбки.

– Ляг, велел он. – Разведи ноги.

Я снова передвигалась, как деревянная кукла. Наверное, он хотел, чтобы я соблазнительно растянулась на кровати, но я даже при желании не смогла бы это сделать. Кое-как завалившись на бок, я перевернулась на спину. Ноги попыталась раздвинуть, но не очень удачно. Их как будто заклинило.

Егор сел на кровать и покачал головой. Он шлепнул меня по внутренней стороне бедра, заставляя взвизгнуть.

– Не пойдет, – заявил он. – Шире ноги.

Я раздвинула еще немного, но и этого ему было мало. Он сам взял меня за лодыжки и поставил их на желаемую ширину. Теперь я была открыта будто у гинеколога на приеме. Уставившись в потолок, я старалась не разреветься от унижения.

– На меня, Майя, – напомнил Егор.

Он сидел так близко, видел так много меня. Даже бывший муж не видел столько… меня.

Я с трудом вернула взгляд на Егора. Мои глаза расширились, когда он коснулся меня между ног.

– Неплохо, – оценил Баринов.

Его палец проскользил по моей влажной плоти.

Боже, когда я успела стать такой мокрой? Откуда это возбуждение?

С Джо после родов всегда приходилось использовать смазку.

Не контролируя себя, я снова свела ноги и зажала руку Егора. Он шлепнул меня по бедрам. Звонко и обжигающе. Я вскрикнула.

– Хватит, – процедил Баринов. – Или мне придётся использовать распорку.

– Чего? – обрела я дар речи от ужаса.

– Распорки, Майя, – любезно пояснил он. – Они зафиксируют твои ноги, и ты не сможешь зажаться, как целка. Хочешь?