– Да что вы, молодой человек, говорите, если она согласна! Она вечером рассказала нам с матерью, как князь вступился за ее честь, когда она упала на жаре, а над ней глумился подвыпивший драгунский офицер, и как вы, сударь, стали драться на дуэли, спасая ее честь и честь князя! До самой ночи лебедушка повторяла: «Батюшка, он такой красивый и храбрый, он мужественно сражался и заколол обидчика! Как бы я хотела быть любимой им!» Так что она уже давно сидит у окна и ждет вас. Я сейчас запрягу меринка в двухместную повозку, езжайте и в любой моей лавке выбирайте для нее одежду, какую нужно. Только прошу тебя, милый человек, не бросай ее сейчас, она очень верующая и считает, что ты – ангел небесный, посланный Господом ради ее спасения.

Авдий добродушно негромко рассмеялся, успокоил отца и только что вошедшую мать:

– Я не ангел, а обычный человек, но, даю слово, не оставлю вашу дочь один на один с бедой. Вам же вот еще письмо привез от князя, прочтите и дайте ответ, князю срочно нужен честный и надежный приказчик.

Глава VIII

Внимательно прочитав письмо, хозяин повернулся к стоявшей рядом благоверной:

– Молодой князь хочет, чтобы я занимался его хозяйством, он теперь владеет всей Лежневской Волостью. Что скажешь, Феодосия?

– А что я скажу, Васильюшко, разве можно от такого предложения отказываться? Ведь не кто иной, а сам князь предлагает. Я слышала, Петр Михайлович очень порядочный человек, так что передавай все свои пять лавок помощнику Герасиму, он тебя не подведет, а сам берись за волость, у тебя получится.

Василий покачал головой, вид у него был довольно растерянный:

– Эко неожиданно как! Да делать нечего, прикупайте наряд Ксеньюшке, на бричке поеду за вами в усадьбу, к князю, а сейчас дойду до Герасима, он напротив живет, распоряжусь. Пусть всю торговлю пока на себя берет, мне уж будет не до нее.

Солнце поднялось довольно высоко, когда от купеческого дома отъехали два всадника и бричка, запряженная серым мерином.

Авдий ехал молча, периодически поглядывая на Ксению, ехавшую рядом на светло-коричневой покладистой кобыле, которая, встряхивая недлинной гривой, периодически отгоняла назойливых слепней. Вид молодой девушки был довольно приятен молодому человеку: мягкие легкие брюки были заправлены у нее в сапоги из тонкой серой кожи; просторная льняная рубаха была красиво прошита снизу и по краям рукавов; великолепная русая коса была выведена на правое плечо. Но самое главное, что привлекало смуглого красавца, так это лицо Ксении с правильным овалом, довольно большим гладким лбом и огромными светло-бирюзовыми глазами, блеск в которых еще не успела потушить болезнь. «Как же она прелестна, и надо же, такая напасть – туберкулез!» – подумал Авдий, дольше обычного задержавший свой взгляд на девушке. Та сразу уловила это и, чуть пришпорив коня, поравнялась с ним, уставившись на него своими большущими глазами, взгляд которых говорил сам за себя. «Надо же! – подумал Авдий. – Сразу все поняла! Видимо, и интеллект высокий?»

Василий Демьянович, ехавший на бричке сзади, видел, как молодые люди смотрят друг на друга не отрываясь, и размышлял про себя: «Дочь влюбилась в этого красавца по уши – это совершенно понятно. Что ж, может, это и есть ее судьба? Он, конечно, не русский, скорей всего еврейского народа. Ну и что же, лишь бы спас ее и любил потом, а все остальное пустяки, здесь не Петербург и даже не Москва. Уж очень он красив и силен, да и на проходимца нисколько не похож. Ну что же, дай Бог!» – Василий Демьянович прихлестнул вожжами мерина, чтобы тот не отставал от немного оторвавшихся вперед всадников.