Нужно ли мне было что-то менять в настоящем? После слов Славы меня взволновал вопрос, что было в прощальной записке, почему я от нее избавилась, что узнала и какое знание не захотела сохранить? Воспоминания не сохранились в памяти, как я того хотела. Тогда. Но не сейчас.

Я не знала, с чего начать. У Тины не было дневника, который бы раскрыл ее секреты. Тина редко читала, и не узнать, что занимало ее мысли. Но у нее были друзья, проходя мимо которых, я чувствовала себя овцой. Мне не вспомнить, кто из них пришел на кладбище, они соединились для меня в единого врага, которого мне хотелось уничтожить за то, что тот отобрал у меня сестру.

Это был выпускной класс. Я выбрала платье. Персиковое, с длинными прозрачными рукавами, по подолу которого были пущены цветы. Тина тоже купила себе наряд – короткое атласное платье черного цвета. Родители не оценили ее выбор, но останавливать не стали.

Платья ждали нас на вешалках в тот день. Мы с папой ушли в парикмахерскую, мать была на работе. Когда мы вернулись, записка уже лежала на столе.

Мне позвонила лишь одна одноклассница, чтобы узнать, почему меня нет на выпускном. Зато телефон Тины подпрыгивал от звонков. В конце концов мать швырнула его в стенку. Что было дальше, я могу лишь предполагать. Стоило проглотить клочок бумаги, как память мне изменила.

Однажды мы с сестрой стояли на берегу и кричали чайкам. Это была наша первая поездка на море. Нам было по двенадцать, мы еще разговаривали и двигались в унисон, одинаково одевались, несмотря на протесты матери, и ждали, что нам будут дарить одни и те же подарки. В тот день было холодно, и купаться было нельзя, но Тина все равно забежала в воду по бедра и намочила платье. Я еще не знала, что ее привлекают запреты, что ей хочется нарушать правила. Это мне было комфортно в безопасности родительского одобрения, ей нужны были штыки, ей нужно было выражать протест. Я с удивлением обнаружила, что между нами есть различие. То, на что способна она, того нет во мне. Она – это я, но не до конца. Открытие поразило меня, до конца поездки я пребывала в замешательстве. Во мне не укладывалась мысль, что Тина может от меня отличаться. Но когда мы вернулись домой, все пошло по-прежнему, и я забыла об этом, пока ее инаковость не ударила вновь, когда наступил переходный возраст, время бунта, только не для меня. Когда сестра изменила мне с друзьями, я еще больше сблизилась с папой. Я открывала его, а она в это время училась краситься и подавать себя. И это у нее получалось. Пусть на первый взгляд мы одинаковы, Тина всегда была красивее. А когда она начала ухаживать за собой, нас перестали путать в коридорах школы.

Конец ознакомительного фрагмента.