Только оплачешь свою, вот удар -

Свежесть утратил вчерашний товар.

Всем изменениям время виною.

Многие принципы не прижились.

Киров с сестрою жены, как с женою

Жил, потому что он был коммунист,

Чист как партиец и в помыслах чист.

Общие жёны и прочую глупость

Где-то на митингах он отвергал,

Но когда просят, в такую минуту

Вождь перед сёстрами в чувствах не лгал,

Да и других женщин не обижал.

Мужем-ревнивцем застигнут с гражданкой

Был он застрелен в упор со спины,

И на подштанниках белых с изнанки

Пятна срамные по сей день видны.

Где-то уже я писал про штаны).

Но возвратимся мы к нашим баранам,

В случае данном к жене: «…В её дни

Не приставай. Скажет, мне ещё рано,

Ты за задержку жену не брани,

А обманула – тогда извини».

Не предусмотрено здесь предписаний,

Как отличить от больных всех иных,

Лживых какое ждёт жён наказанье…

Где-то меж строк говоря о таких,

Клали пророки с прибором на них.

«С ближнего не возлежи ты с женою,

Не абы как, а чтоб семя излить.

Скверное дело задумал, дурное.

Тело своё стоит раз осквернить,

Век перед ближним позор не отмыть».

(Речь здесь идёт не о качестве мыла.

Ходят по жёнам друзей мужички.

Форма лица у них сделалась рылом,

И вместо носа торчат пятачки,

А во всём прочем они бодрячки).

Следуя логике нравоученья,

Кто в этом деле совсем не лопух,

Ждёт, осудив когда кровосмешенье,

Бог к голубым перейдёт от подруг…

Речь здесь о Молохе следует вдруг.

Молох, скажу я для непосвящённых,

Был отвратительный идол огня.

Память о нём для народов крещённых

Мы получили от аммонитян,

Финикиян и других, что на ян.

Тот истукан с головою бычачьей

Руки протягивал как у людей

В бликах огня. Омерзеньем охвачен

Бог запретил приношенье детей

И перешёл к основной из идей

Той, что сегодня мусолят, смакуют

Правозащитники разных мастей.

Службу священники служат плохую,

Благословляя под сводом церквей

Грех однополых, Гоморры сильней.

Бог однозначно сказал – это мерзость,

А медицина трактует – болезнь…

Разницы нет – то гормон или резус.

Сбить с извращенцев всех следует спесь.

Тоже мне Гамлеты – лезть иль не лезть?

Жить иль не жить под одним одеялом

Двум однополым? Любить – не любить?

Сам Иегова взыскательном взглядом

Снял все сомнения – Быть иль не быть? -

Дал свой вердикт: Однозначно, убить!

(Да извинят меня все голубые.

Господа я одобряю запрет,

С женщиной позы приму я любые,

С педиком – стоя лишь за километр.

Здесь сам Шекспир мне не авторитет.

Всех феминисток могу я с почином

Лично поздравить и смело сказать:

С женщиною не ложись, как с мужчиной…

Если два слова всего поменять,

К педикам мы возвратимся опять.

Бог племенной заступался за женщин,

Гиб на турнирах за них капуцин.

Слыли безбожниками извращенцы.

Если грешили потом чернецы,

С Богом они обрубали концы).

Впрочем, не будем шутить о Великом.

Мы не достойны. Вернёмся пока

К нашим баранам. Зело поелику

В наших законах, как в лыко строка,

Связь со скотом запрещает УК.

Есть гарнизоны, где женщин не густо,

Словно верблюд без воды, стонет плоть.

Но залезать на верблюдицу гнусно -

Так это действо трактует Господь.

(Как, ты за водкой? Оделся бы хоть!)

Женщинам тоже не даст Бог поблажки,

Лоно склоняющим для кобелей…

(Истосковалась по ласке бедняжка?

Ну, так ищи кобелей средь людей.

Где их найти? Да ты только налей…

Женщины в принципе нет некрасивой,

Подиум – для профурсеток и шлюх.

В сексе тихоня любой агрессивен,

Все мы герои, когда нам нальют.

Ну, так зачем вам идти к кобелю?)

Жрец завёл речь о греховных сношеньях.

Я, как умел, ему в этом помог.

В тайных желаний подспудном теченье

Дабы еврей захлебнуться не смог,

Бог племенной здесь подвёл свой итог.

«Не оскверняйте себя ничем этим,

Ибо народы, кого Я гоню