Когда Алан пришел домой, на улице уже успело стемнеть. В прихожей Алан снял верхнюю одежду, стараясь не тревожить мать, которая задремала в зале, и зашел к себе в комнату. Он осторожно снял телефон с бесшумного режима и стал пересматривать полученные за это время сообщения. В основном, это были оповещения из банка. Он только хотел убрать телефон в сторону, как раздался входящий звонок. Это звонил Руслан, видимо заметив, что Алан в онлайне. «Ну что уже закончился?», – нетерпеливо спросил Алана старый приятель.«Что именно?» – огрызнулся Алан. «Ну этот ваш слет дилетантов?» – продолжал отвязно шутить коллега. «Тебе просто обидно, что тебя не позвали», – съязвил Алан в ответ.«Конечно. – продолжал иронизировать Руслан, – Видишь, сижу локти себе кусаю». Алан лишь устало вздохнул и попытался резюмировать: «Ты зря время теряешь. Наукой давно установлено: аланы – это мы. У нас все святыни аланские, Дарьяльский проход… Дарьял знаешь как с иранского переводится? Дари алан. Ворота Алании. Что тебе еще надо?»«Мне? – высокомерно переспросил его оппонент, – Мне, брат, истину надо установить. И по поводу Дарьяла ты тоже заблуждаешься. Ты когда последний раз там был? Где ты там ворота видел? Это узкое ущелье. Там два часа по камням ехать надо, а в старину два дня. Типа Алания – это центр мира какой-то был. Нет. Его не с иранского, а с тюркского переводить нужно. Дар йол. Узкий проход. И наша этимология в этом смысле гораздо ближе к реальности, чем ваша».

Алана удивила уверенность его оппонента. «Ты не понимаешь, о чем говоришь? – сказал он, напрягшись, – Все под себя переиначиваешь». «Конечно, – парировал тут же Руслан, – откуда мне знать? И Терек, кстати, который в долине Дарьяла течет, тоже тюркское название. Да, и пока я не забыл… Святыни аланские тоже почему-то на нашей земле. Я древние храмы имею ввиду». Алан усмехнулся и ответил: «Эту историю все знают. Аланов прогнали оттуда монголы, они переселились вглубь Кавказа. И сейчас – это осетины. Что неясно?» «Все ясно, – отозвался Руслан, – Просто слишком много у вас таких историй, в которые поверить надо. Историй много, а историков мало». «Хватает у нас историков, – парировал Алан, – Вон Фидарова, например, возьми». На другом конце медлили с ответом. В разговоре повисла пауза. Затем Руслан с осторожностью продолжил. «Фидарова я читал. Я против Фидарова ничего не имею. Только оно так и получается, что у вас из ученых один Фидаров. А остальные все, кто такие? Словоблуды и демагоги. Бывает, профессор какой-нибудь пятьсот статей написал и ни одной ценной научной мысли не сформулировал. Читаешь и понимаешь, что если бы он их все не написал, никому бы от этого хуже бы не было. И таких у вас, считай, каждый второй. Плакало ваше аланское прошлое». «Ну все. Хватит. Утомил! – не выдержал Алан и сбросил звонок, – Упрямый как баран. Очевидных вещей не понимает». Добавил он, когда связь уже прервалась.

Отключив телефон, Алан посмотрел на свою книжную полку и взял с нее книгу, которая первой бросилась ему в глаза. Это была книга А.Г. Фидарова. Алан помнил, что ее надо было вернуть в библиотеку. После насыщенного событиями дня его клонило в сон, и он не заметил, как вырубился прямо с книгой в руках.

III

С утра в Национальной библиотеке было много народу. В этот день открывалась новая выставка известного местного художника. В вестибюле в ожидании начала церемонии толпились организаторы, гости и вездесущие журналисты. Картины, развешанные по стенам выставочного зала, изображали мотивы сельской жизни, пейзажи, пасторальные идиллии и различные фантазии на тему Кавказских гор. Сам автор, волнуясь, ходил взад-вперед и принимал поздравления коллег и посетителей.