Она уже завершала просыпать треугольник, когда рука непроизвольно дрогнула.

«Не уголь это был. Уголь-то – в таблетках, а раздробить запамятовала».

Даугратинья разволновалась настолько, что едва не рассыпала остатки порошка.

Кое-как уняв дрожащие руки, она без прежней уверенности закрыла треугольник, но из-за волнений и расстройств забыла приговор.

Кое-как вспомнила.

НО ВСЕ БЫЛО НАПРАСНО

Даугратинья еще раз повторила приговор.

Но ни каких перемен.

Она пару раз обошла вокруг фигуры. Все нормально. Ни одного разрыва.

Порошок виноват?

Раздробить таблетки?

Ведунья покрутилась, поискала, как лучше это сделать? «Костер уже догорает». На глаза попался молоток. «То, что надо».

Даугратинья снова начала перебирать юбки.

«Костер гаснет». На деревяшке таблетки не раздробить. Где-то рядом попадалась на глаза железная пластинка.

«Костер гаснет».

Костер. Для того чтобы поставить столб, требуется свет звезд.

Даугратинья метнулась стаскивать в костер все деревяшки. Тащила все, что могла поднять. И напоследок перекатила туда же деревянную бочку.

«Зачем? А вдруг?».

Но бочка уже ярко вспыхнула, и раскрылась подобно цветку. Тут уже не то, чтобы оттащить. Бочка корежилась, потрескивала и широко разбрасывала вокруг себя слепящие искры.

Огонь настолько притягивал взгляд, что Даугратинья, чуть было, не проглядела, как к фигуре побежал огненный ручеек.

А теперь, чуть было, не зазевалась.

Столб. Он был почти такой же, как и прежде ставила, только в центре верхнего кольца, словно, замер прозрачный шар. Такой прозрачный, что сквозь него проте….

Проте…, проте…,

***

Даже если бы был большой выбор, все равно, это была бы самая любимая их игра.

…Но это было ново. Вместо того, чтобы умчаться вслед за шаловливым ветром, ворох мыльных пузырей, выдутых мальчиком, вдруг закружился в красивом танце, медленно поднимаясь вверх.

Но не это привлекло внимание мальчика.

Он схватил девочку за руку, и, словно, боясь спугнуть хрупкое таинство, прошептал:

– Ты заметила?

– Что? – Тоже прошептала она.

– Значит, не видела? Значит, мне показалось. – Мальчик был уже готов расплакаться, и неохотно убрать с ее руки свою руку. Но теперь уже ее рука легла поверх его руки:

– А, вовсе, и нет. Они вернутся, когда на дереве в цветках родятся эльфы.

– Значит, ты не видела. – Печально вздохнул мальчик.

– Видела. – Она неуверенно посмотрела в глаза мальчика. – Но эльфы еще не родились.

– А там что?

– Там? – Девочка догадывалась, что нельзя тянуть с ответом. – Там – эльфы эльфов.

– Ха-ха! Эльфы, эльфы эльфов. Дети. Не бывает никаких эльфов. – Этот хулиган редко бывал на их любимом месте, но бывал. Сегодня – как раз, такой случай. – Куда же полетят твои глупые эльфы?

– Конечно, оживлять новый Мир.

– И где же этот твой Мир? Нет его, и никогда не будет, как нет, и никогда не будет эльфов. Гляди. – Он с корнем вырвал из земли самый длинный цветок, и наотмашь рубанул по не успевшим улететь пузырям. – Ну, и где они, эльфы эльфов.

Хулиган принялся подпрыгивать, чтобы достать, как можно, больше пузырей.

Хулиган – выше и сильнее, но мальчик решительно бросился на него с кулаками, – и сцепились, и принялись кататься по земле, отчаянно мутузя друг друга.

– Что тут у вас происходит? – Сильные руки кузнеца подняли драчунов с земли и развели в разные стороны.

– Он …, он …, – Но девочка никак не могла справиться с горем.

Кузнец проследил за ее тоскливым взглядом, поморщился:

– Я же тебя предупреждал, чтобы тебя здесь не было. И ты мне обещал. Так? Так. Сейчас немедленно пойдем к твоему отцу.

Увы, выполнить угрозу кузнецу не удалось. Хулиган головой боднул кузнеца в живот, отчаянным рывком вырвался из крепких рук и отбежал на безопасное расстояние. И уже издалека выкрикнул: