– Помочь. Почему замок здесь срезан?

Подозрительным, видно, видок д, Авура сторожу показался?

– Чего это у вас таких хлюпиков держат? А, подстава? Понимаю. – Пьян, похоже, сторож. – А замок позавчера еще срезали. Талмуд ключ потерял, – вот, и срезали. А чего это вас замок заинтересовал?

– Дверь можешь открыть?

Дверь пару раз дернулась, и ….

– Не понял.

– Думаем, вор там заперся. Ждать здесь вечность, пока он сам руки поднимет, либо сбежит, у нас нет времени и желания. Вот, и хотели запереть, пока сам не запросится.

– Хорошо придумано, только, вишь, как выходит. Замок-от денег стоит, дешевле уши было срезать, и снова приварить. Можно дверь с этой стороны подпереть.

– Можно, а вдруг он – не один? Ты же не будешь здесь всю ночь в засаде сидеть.

«Понимает, шельмец, что не удержит меня подпора».

– Если много их, мы и так не удержим. А один? Много ль он в одиночку-то унесет. На всяких стройках столько пропадает, что волосы – дыбом.

– Это еще что за разговорчики? Кто тут сторож?

– Ну, я. – Похоже, сторож лишнее наговорил. Ан, нет, он дальше напирает. – У меня все – по расписанию. Не спать. Я и не сплю. Раз в два часа территорию обходить. Вот, я и вышел. И должен, – так получается, – вас задержать. Э, убери свою бумажку. Внучок таких бумажек за час столько сварганит, что на всех хватит.

– А печать?

– Печать? Это само собой. Какую надо, такую и выведет, не подкопаешься.

– Веселый, вижу, ты дедок. Так, как нам дверь зафиксировать?

– Проще простого. Это если Серега-сварной проспался. Если на пузырь ему дашь, он прихватками дверь зафиксирует, а завтра к приходу все сдует. Только и вы не опаздывайте. Лады?

Серега, похоже, не проспался.

– Отмечали что?

– Не …. – Серегу, видимо, довольно сильно штормило. Даугратинья видела, как он шатался из стороны в сторону, не удержался на ногах и упал на спину.

Его поднимали, но он тут же снова падал, но встряски, надо понимать, его чуток протрезвили.

– Аверьяныч, это кто с тобой? Кто? Дозна…. Не помню таких.

Сварного качнуло снова, – и он пропал из виду.

– Как он завтра работать-то будет.

– Нормально, если кран будет. Но Талмуд плакался, что еще два дня не обещают. Так, по мелочам, только и делают. На Талмуда смотреть страшно: объект скоро сдавать, а тут – еще и конь не валялся.

– Талмуд – это кто?

– Савелич. Кто же еще? Подожди-ка. Да он сам сюда идет.

– Здорово, Андрей Савельевич.

– Виделись уже. Чего звонил?

– Так дознавателей задержал. А они говорят, дверку приварить. А Серега – вомелы.

– Пьян, что ли?

– Откуда пьян-то? Так, на донышко мужики плеснули для сугреву.

– Ладно, с этим потом разберемся. Зачем дверь заваривать?

– В резервуаре вор заперся. А уши, помнишь, сам велел срезать.

– Ну, и что?

– Вот, и хотят заварить, чтобы вор не сбежал.

– А замотать не пробовали?

– Серега уши по рипицу срезал. Не за что заматывать. Да, дознаватели сказывали, что сообщники у него есть.

– А вы чего молчите? Чего мне в нос ксивами тычете? Откуда про вора знаете?

– Вон же следы ….

– Где? Сами все затоптали. Что-то не похожи вы на дознавателей. В переговоры с вором не вступили, следы затоптали.

– Отойдем на часок. Там и объяснимся.

Быстро, однако, воротились. Начальник старательно запрятал в карман тугой сверток, и неуверенно скомандовал:

– Завари им, Сергей.

– А это самое.

– Будет тебе это самое, когда заваришь.

Но у Абсола в руке уже оказались деньги. Больше, чем оговорено.

– Это уже другой разговор.

Неожиданно скоро из-за двери послышалось гудение, и:

– Прижмите, сколь можно ….

За дверью мелькнула доска, дверь раза три качнули ….

– Глаза.

Даугратинья не поняла, – и по глазам ударила яркая вспышка.