Ола невольно вздрогнула и оглянулась. Где-то там спрятан этот град, имя которому не меньший призрак. Ола уже привыкла не задавать этот вопрос горожанам, кои так легко уходят от ответа. А, если и ответят, то забудешь ответ прежде, чем разминешься с ответчиком. Милей тоже выкручивается, как может, но тайну не открывает. Впрочем, и появился-то он здесь в начале лета. Показался раз-другой в граде, а все остальное время пропадает в походах по окрестностям. Пока однажды утром не появилось другое солнце. С того момента Милей как бы прописался в граде, но тайны той так и не сказал, поскольку новых загадок стало предостаточно. И все чаще звучало имя Члуника и Врат, кои тот безрассудно открыл.

Вряд ли можно утверждать, что человек может быть готов умереть, тем более, такой мученической смертью, но Ола не научилась останавливать сердце. Кажется, она могла бы уйти, – веревки слабы, а ордынцы поодаль о чем-то лопочут, но боялась, что этого и добиваются лазутчики.

Ей не удалось отгородиться от происходящего шторками век. Ордынец, что, оказывается, мало-мальски мог говорить по-русски, подошел и грубо ткнул острием сабли в бок, а затем прокричал:

– Решай немедленно. Либо ты приведешь нас в нужное место, либо сгоришь. Даю тебе еще ровно три по десять ударов ….

Не успел ордынец договорить, каких ударов. Словно привидение возник из тумана седой безумец с мечом. Ордынец и крикнуть не успел. Ордынец еще медленно оседал на землю, а уже тот безумец – возле других ордынцев, и тусклой молнией заметался над ордынцами двуручный меч. Удивительно недолго метался, а на земле остались лежать пять, либо шесть лазутчиков. Только один и сумел улизнуть в еще не совсем рассеявшийся туман.

И опять Воевода совершил непростительную ошибку. Уходить надо было, а он принялся выяснять то, что не мог выяснить. Чуждыми оказались их языки, разве что два слово и знакомы – Милей да, кажется, Члуник.

Уходить надо было, но из тумана уже слышался говор. Совсем рядом. И вновь приближающиеся лазутчики не слишком-то и таились. Знать, немало их. И бряцание оружия уловило чуткое ухо Воеводы, и то, что язык их тоже незнаком. Но уже понял старый вояка, что уйти вдвоем они не успеют, и потому он принял единственно верное, на его взгляд, решение.

Девица поняла его с полуслова, но сделала попытку остаться вместе с ним. И он уже настойчиво подтолкнул ее:

– Уходи! Милею все обскажи.

Она, конечно, не поняла его слов, но поняла его руки, – и успела скрыться в тумане, прежде чем с противоположной стороны показались новые вои в таких же чудных одеждах.

Воевода с некоторым сожалением скинул на землю тяжелую одежду, но так уж получалось, что и не понадобится она более, многовато, однако, теней в тумане. И вновь сгодилась лазутова сноровка. Сначала молнию меча враги увидели, а уж потом и меченосца. Либо тень его, – это уж смотря – кто, а короткие кривые сабли – слабоваты против ратного двуручного меча в руках того, кто дикому зверю подобен.

Не выдержали чужаки, – знать, к этому времени не те уже пошли у них вои, – не выдержали и попятились назад.

А потом и совершил Воевода свою глупую, последнюю ошибку. Напрасно он, удовлетворенный результатами сечи, распрямился и подставил грудь свою ворогу. В сей же миг выскользнули из тумана меткие стрелы и впились в незащищенную плоть.

«А Милей сказал, что Члун будет первой жертвой». И погасло восходящее солнце.

4

Без Воеводы на драккаре стало совсем тоскливо, тем более что он, или его голос, слишком торопливо удалялся, словно убегал. А вскоре и вовсе затих.

Можно было бы оставаться на месте, но Воевода, кажется, ушел вперед. И было еще одно основание продолжить движение: ветер, что успел изменить направление, принес туман, от которого у многих тотчас начала кружиться и болеть голова.