А Страт об ином заговорил:

– Боялся кого-то Пес, потому и повесился.

– Я и говорю, жить устал. – Подхватил разговор Трубач. – Многим людям он насолил. Хромый и тот пообещал за сына отомстить.

– Нет, иной у него страх. – Уверенно возразил Страт.

– А ты-то откуда …. – Начал, было Трубач, но, глянув на лицо Страта, осекся. – И верно, вернулся Пес сам не свой. На Смородника так обиделся, что два передних зуба выбил.

– Отказался Смородник табун Хромого угонять. – Снова удивил Страт – и не только Трубача.

– Не было же его в городе. – Недоуменно проговорил Трубач.

– Пес еще позавчера вернулся. – Сказал Следопыт.

– Я о парне говорил. – И Трубач озадаченно стянул со своей головы подшлемник. – Смородник только мне одному признался. Откуда парень это знает?

– Он много знает того, чего не надо. – Вполголоса пробурчал Следопыт.

– Ленарис очень плохо. Она может умереть. – Вдруг схватился за горло Страт.

Трубач, не говоря ни слова, прямо с крыльца вскочил на своего коня. У Следопыта так не получилось, но он догнал сотника уже у ворот.

Сотник и Следопыт успели вовремя. Дверь в камеру была открыта, а за дверью ….

Не только следопытами, но и сотниками по протекции редко становятся, а если и становятся, то приходится бороться за место всю жизнь. Следопыту это не надо доказывать. Что бы ни говорили о Трубаче, лучше сотника Следопыт не знавал. А что Трубачом прозван, так у кого причуд не бывает: как еще в пожарных приохотился он к трубе, так и остался ей верным, – такие рулады каждое утро выводит, – многие с других окраин приходят послушать.

Первого насильника Трубач сшиб одним ударом кулака, но второй успел за кинжал схватиться.

Закружились они по камере: Трубач – без оружия, но кинжал все мимо да мимо проскальзывает.

Следопыт уже самострел с предохранителя снял, но самострел для другого понадобился: очухался-таки первый насильник, с низкого старта в дверь бросился, – тут стрела и пригодилась.

Второго же Трубач тут же ловко подсек ногой, – и тот, выронив кинжал, плашмя рухнул на земляной пол камеры.

– Лежать. – Трубач жестко прижал к полу его шею подкованным сапогом.

Следопыт, следуя за кивком Трубача, выбежал за дверь. Голова еще слабо соображала, но он успел отклониться от нацеленного в грудь клинка. Третий нападающий по инерции влетел в камеру под ноги Трубача.

А, когда Следопыт вбежал в камеру, то первым делом бросился в глаза распавшийся на части табурет. Делать там ему нечего было.

Разумеется, некогда было целиться, – потому и жив еще был первый. Рана оказалась несерьезной, – обидной для воина она была, но так просто стрелу не вытащишь. Оттого и удалось Следопыту догнать его на соседней улице.

А парень-то шустрым оказался: увидев Следопыта, быстренько так заковылял.

– Сам помрешь, или помочь? – Догнал его Следопыт.

– Пощади. – Взмолился парень, упав на колени.

– От тебя это зависит. – Преодолевая ярость, сказал Следопыт, доставая охотничий нож. – Говори.

– Что? – Задрожал парень и, глянув на лицо Следопыта, запричитал. – Не сами мы, нас Пес послал.

– Врешь. – Следопыт демонстративно сделал скользящее движение ножом. – Нет в живых Пса.

– Как это нет? Утром я его до твоего дома проводил.

Та-ак! То-то лицо парня знакомо.

– Ну, не знаю. – Вяло пожал плечами Следопыт. – Час назад залез зачем-то на дерево, да и застыл там.

– Это не я его. – Упал ничком в пыль парень. – Не я его.

– Меня это не интересует. – Следопыт легонько носком сапога приподнял голову парня. – Зачем Ленарис убить хотели?

– Честно говорю, Пес приказал. Сначала Смородника посылал, но тот отказался. Пес ему два зуба выбил, и нас послал.