зачем-то, о чём-то.
И как я на это смотрю?
Слушай, стойку протри!
Могла бы и мне нацедить
пару слов из бочонка.
Я думал, ты радость, а ты…
Ты ещё и мой рай —
я раньше тебя замечал
только в книгах и фильмах.
И что мне приходит на ум?
Песня «Герда, икай».
Икает ли Герда вдали?
Если да, то не сильно.
Я думал, ты счастье, а ты…
Ты ещё и запас —
гарантия этого счастья
с гарантией жажды.
И чем я напьюсь?
Полагаю, чем небо подаст.
А ты, соль, барменша, Эдем —
небо сделаешь влажным.
Скорпиовен
Выходит из строя техника,
по всем городам «летит» —
когда моего кочевника
зовёт подмосковный скит.
Когда – Ты и Я – ругаемся.
Когда выручает Джинн.
Когда не грешим, но каемся.
Когда – не боясь – грешим…
Вчера – мы друг друга жучили
с размахом в шестьсот кэмэ,
и все (!) виды софта глючили,
реально, не в аниме.
А к ночи мы Джинна вызвали,
и он Гороскоп нам дал,
в котором заметен издали
наш камень любви – коралл.
Мы очень похожи, девочка.
Я ветер! А ты сильна
упругостью, словно веточка.
Мы рядом. Любовь-война.
Сгибаю тебя, «препятствие».
Стихаю, себя виня.
Крыла мои – чисто-грязные.
Смети пыль дорог с меня.
Растёшь ты у скита славного.
Не вправе сбежать со мной.
Но это совсем не главное.
Ты знаешь и Кодекс мой!
Над скитом – в любом созвездии —
«работа», «карьера», «брак»…
Зато небеса заквестили
и наш гармоничный знак.
В любви Скорпиовен – искренен.
В труде – мы возьмём своё,
на Счастье умножив Истины.
Содействие ты моё!!!
Нет техники – значит, лирика
по всем городам пылит —
когда моего эмпирика
зовёт подмосковный скит.
КПП
Длится время чернушных сугробов,
промышляют шакалы его.
Пролегают поганые тропы.
И не хочется знать ничего.
«Меньше хочется видеть и думать» —
как товарищ Антон говорит.
Холодища. Не дать бы здесь дуба —
не оценят Жюль Верн и Майн Рид.
Холодища. Ни снов, ни надежды,
ни желания спать или жить.
Полубред о любимой… «Ну, где ж ты…»
Полувера в глагол «Полюбить».
А потом появляется всполох,
разрастаясь немедля в рассвет,
и на зло опускается молот
Кузнеца Поэтичных Планет.
Что ж ты, зло, берегов-то не видишь?
Вот и время тебе – отвечать!
Ты себя всё равно не насытишь,
так что хватит пути намечать.
А потом появляется всполох —
ярче первого раза так в три.
И в тебе – до балды кортизола,
ни единого стресса внутри!
Да, избыток не менее вреден,
может злиться и сам кортизол,
но узнать это лучше при свете,
чем во тьме наихудших из зол.
Превращается всполох в рассветы,
все рассветы, которые – жить!
А Кузнец улетает с планеты —
то же самое где-то вершить.
«Сколько тайных козней…»
Сколько тайных козней
я могу простить?
Знаешь, сколько сдюжу.
Вероятно – все.
Я с тобой жизнейку
смог перепрошить,
это ли не повод —
всё прощать весне?
Ты ещё и осень…
Ноябрёнок ты.
Но краса такая —
фору даст ручьям.
Я знаток бывалый
вешней красоты.
Взвешенно гутарю.
Из апреля сам.
Кажется, второе
нынче декабря.
До весны далёко.
Но апрель во мне.
Ты его не видишь.
Видит он тебя!
И дрожит… от неги —
всё прощать весне.
А мои «скелеты»…
Я их сдам в ломбард.
Если не сдадутся —
отведу в ЛИТО.
И пускай там пишут
крепкий spirit-art,
для того костяшек —
хватит лет на сто.
Знаю
«Я в награду твои слёзы
Заморозил в жемчуга…»
(С. Есенин)
Будь я твоими слезами —
падал бы жемчугом в руки.
Стань твоим сложным вязаньем —
сам добавлял бы петлей.
Будь я твоими часами —
жил бы в разомкнутом круге.
Стань для тебя небесами —
был бы всегда чуть светлей.
Жаль, если я – наказание.
Спи, если я – сновидение.
Жди, если я – ожидание.
Плюнь, если я – невезение.
Стань ты моими слезами —
плакал бы я улыбаясь.
Будь ты моим подсознанием —
я не влезал бы наверх.
Всё так и есть, мой Дизайнер.
К счастью, часы поломались.
Мы засмеялись и… замерли.
Запросто. С места в карьер!