Бешеный рёв разорвал тишину дома и я услышала из уст Лучевского отборные маты. Ругаясь последними словами, он обхватил мои ноги своими, а руки сжал с такой силой, что у меня слёзы на глазах появились.

Осталось последнее оружие – голова. Что я зря что-ли с Волком все старые американские боевики пересматривала сотни раз. Сейчас, я как какой-нибудь Шварценеггер или Сталлоне, долбану ему и он сразу же отключится.

Приготовившись к удару, я немного отклонила голову назад и…и… И уткнулась взглядом в его лицо.

Сейчас оно было так близко, что я могла рассмотреть небольшие морщинки у глаз, а на скуле скопление маленьких родинок – одна, две, три, четыре… Я всегда думала, что их всего две… Даже короткая щетина вблизи казалась другой – более темной что-ли. А вот и его губы… они такие же как и издалека. Нижняя губа чуть больше и чувственее верхней.

Вот бы хоть разок… эти губы…

И я ведь так и сделала, дура. Я, словно захмелев, потянулась к ЕГО губам.

Пять сантиметров… четыре… три…, - мысленно отсчитывала я и судорожно выдыхала дрожащий воздух из лёгких.., - два..., - и совсем дышать перестала, - один… Прикрыла веки и… легонько коснулась пересохшими губами его губ…

Секунда…две…

Боль в руках резко усилилась и в одно мгновение Руслан оттолкнул меня от себя. Продолжая удерживать мои руки, он быстро поднялся и в один рывок поднял меня следом.

После этого, он со значительной силой тряханул меня, словно я неживая и яростно прохрипел.

- Ты мне омерзительна, проклятая приживалка. Не знаю, что ты там ещё задумала, но чтобы ко мне больше свои губёшки не тянула… А теперь тебя дожидается твой любимый подвал. Сидеть там будешь неделю и в еде тебя тоже ждут ограничения. Веса в тебе до хера, так что с голоду не помрёшь.

Ещё не переварив свою слабость, я лишь растерянно осмотрелась и на нетвёрдых ногах, последовала за Русланом, который уже тащил меня в мой персональный ад.

7. 7

Чем ближе подвал, тем сильнее моё тело сковывает страх. А моё сознание тут же перебрасывает меня в прошлое, туда где темноты подвала так много, что меня начинает подташнивать.

Руслан меня тащит по коридорам своего роскошного дома, а перед глазами у меня совсем не он. Не его руки… не этот дом…

Вместо дорогих обоев из Европы и лепнины на потолке – обшарпанные стены старого барака.

Вместо напольного паркета – старые сгнившие доски, по которым даже днём было страшно ходить.

А руки...

Руки вечно занятой и орущей матери, к которой должен прийти очередной кавалер и чтобы я им не мешала, она меня тянет в старый, укутанный жуткой паутиной подвал. Подвал, где крыс и мышей столько, что в темноте ни на секунду не утихает их шорох. Где грязные и вонючие полы кишат тараканами, и они всё время норовят заползти на мои холодные, разутые ноги. Отчего я даже нормально стоять не могу, а бесконечно прыгаю или переступаю с ноги на ногу.

И ведь все, абсолютно все, в этом проклятом бараке, знали, что меня бывало и на несколько суток закрывала там мать, но никто! Никто и никогда не помог мне. Не открыл, да даже куска хлеба не бросил. Всем было плевать!

Когда уехала оттуда, мне каждую ночь этот жуткий подвал снился. Утешалась только одной мыслью, что больше это не повторится. Как я ошибалась тогда, идиотка!

В один грёбаный день, Руслан узнал о моём страхе, о моей кошмарной фобии и все вернулось на круги своя.

Последние пару лет он меня только так и наказывал. Наверное думал, что таким образом сломает меня, растопчет окончательно.

Неет. Это лишь вытаскивало из недр моей, уже по сути сломанной в детстве душонки, всё самое гадкое и мерзкое. Заставляющее сопротивляться ещё сильнее и свирепее, и мстить. Мстить Руслану за каждую свою боль в двойном размере. В превосходящей степени. Ты мне – я тебе…