Мне лет восемь, на дворе солнечный майский день, мы с отцом едем на старенькой чёрной Висте в сибирские луга. Магнитола негромко поёт лёгкую попсовую песенку, в салоне ярко пахнет лимоном – любимым отцовским освежителем воздуха, по моей щеке скользят солнечные зайчики, вызывая щекочущее чувство в районе солнечного сплетения. Извилистая просёлочная дорога встречает нас клубами пыли и островками сочной зелёной травы. Остановка. На улице по-весеннему свежо, и голову кружат ароматы первых цветов и свободы. Я бегу по лугу, вдыхая волнующую смесь запахов полной грудью, широко раскинув руки, навстречу сибирским просторам. За мной тяжелой поступью следует отец. Я не вижу его лица, но знаю, что он улыбается. И это знание придаёт мне уверенности – такому маленькому в огромном мире. Отец срывает мясистые листы лука слизуна и протягивает мне. Я помню их вкус, и без раздумий отправляю в рот целиком.

Моё внимание привлекают низенькие фиолетовые цветы, невероятно красивые, будто их привезли сюда с городской клумбы и беспорядочно рассыпали по всему лугу. Я срываю один и подношу к носу. Едва уловимый аромат, тонкий и нежный, заставляет прикрыть глаза от удовольствия. Я словно в сказке. Это какое-то волшебство. Я вдыхаю удивительный запах снова и снова, и не могу надышаться.

– Это дикий сибирский ирис, – раздаётся голос отца над самым ухом.

Так пахнет Леся. Я долго не мог понять, что мне напоминает её запах, преследующий меня с того медленного танца на её дне рождения. Дикий ирис. Мой любимый аромат – детства, свободы и счастья. Скорее всего, именно в этом скрывается причина моих странных реакций на неё. Смазливая девчонка, по сути, ничего из себя не представляющая, легкомысленная покорительница мужских сердец. Наверняка у Леси их целая коллекция. Не удивлюсь, если и меня она желает в ней видеть.

Её беспардонную просьбу-требование помочь в подготовке презентации я поначалу принял в штыки. Где Леся, а где – серьёзный конкурс. Причем, её амбициям можно позавидовать: выбрала не абы-что, а серьёзную Питерскую компанию с филиалами по всей стране, куда пробиться – один шанс на миллион.

Я посчитал это очередной игрой избалованной девочки, которой внезапно стало скучно, и она нашла развлечение не по зубам. Но, сам не знаю почему, решил дать шанс, выставив свои условия. И Леся их приняла.

Спустя пару занятий с ней я уже хотел бросить эту бесполезную затею, потому что подготовка была похожа на трату времени впустую. А я такое терпеть не могу. В самом деле, она не могла сосредоточиться ни на одном предложении, переспрашивая одно и то же много раз по кругу. Мне казалось, что первокурсник из нас двоих вовсе не я. И не верилось, что Леся смогла доучиться до пятого курса всего с тремя тройками в дипломе. Иначе, как феноменальным везением, это объяснить было невозможно.

К третьей нашей встрече я поймал себя на мысли, что жду Лесю. Что мне хочется её увидеть. Это жутко не понравилось, но изменить свои новые настройки я не мог, как бы того не желал. Впервые со мной происходило то, что не поддавалось контролю, вызывая приступы злости и на себя, и на неё. Захотелось прекратить эти жалкие попытки помощи, идущие в разрез с моими потребностями и установками.

Но в Лесе вдруг что-то изменилось, появилось что-то новое, настоящее, пробившееся сквозь слои мишуры и блёсток. Я и сам не понял, что это. Однако отказать не отважился. В ту нашу встречу. И всё же дал себе слово: если у неё не получится выполнить простое задание, урок будет завершён. На этот раз – окончательно и бесповоротно.

Леся как обычно вошла в комнату, как к себе домой, снова с рыжей косой, превращавшей её бледное лицо в совсем кукольное, детское, на этот раз в серых джинсах и чёрной водолазке. Вопрос про судьбу халата с голубыми звёздами, крутившийся на языке, был отметён в сторону. Не о том думаю. Пространство заполнил едва уловимый запах диких ирисов, вызывая непрошенные образы перед глазами, и отвлекая от важного.