Инну стал сотрясать озноб, перешедший в дрожь. Больше он не произнес ни слова, глядя перед собой в темноту. Потом взял с тумбочки телефон и взглянул на время. Тяжело вздохнув, медленно встал, поднял валявшиеся на полу вещи и начал молча одеваться. Инна тоже молчала, глядя на него. От разочарования, горечи и боли она не ощущала себя. Надев на себя пиджак, с высоты своего роста произнёс:

– Прости, я должен уйти прямо сейчас. Мне не следовало к тебе приходить. Ксения может прийти ко мне и будет выглядеть подозрительно, что меня нет дома в такое позднее время.

Он удрученно вздохнул.

– Я не могу вот так сразу разорвать с ней. Она не заслужила этого. В том, что я люблю тебя, нет ее вины. Мне нужно время, чтобы объяснить ей, что к чему. В его голосе не было никаких эмоций.

Он стоял и смотрел на нее. Долго смотрел.

«Дай мне время», – мысленно попросил он, но вслух не произнёс этих слов, боясь, что они могут прозвучать как обещание, ведь он до сих пор не знал, сможет ли жить с Инной, не отождествляя ее с Лерой.

– Я, пока не освобожусь от обязательств, звонить тебе не буду. Ты должна меня понять.

– Я ничего тебе не должна, – прошептала Инна, борясь со слезами. Голос ее дрогнул, и Никита закрыл ей рот рукой.

– Всё. Больше ничего не говори, – сказал он и, выпрямившись, вышел из комнаты.

Инна вздрогнула, когда захлопнулась дверь. И заплакала, омывая слезами свою незадавшуюся любовь.

Утром после того, как тошнота ее отпустила, она, прополоскав рот, стала рассматривать себя в зеркале. Тяжело вздохнув, сочувственно провела рукой по щеке в попытке утешить изболевшееся сердце.

– Легко не видеть того, чего не хочется видеть, – сказала она, обращаясь к себе. – Никита так и не заметил, что я беременна, не заметил, какой чувствительной стала моя грудь. Он так и не оставил ключ от квартиры. Может, будет лучше сменить замок? Нет, мне нужно сделать нечто более решительное и радикальное. И я не дрогну. Я никогда не была слабой. Не буду ею и сейчас.

Поговорив с собой, Инна успокоилась, с каждой минутой убеждаясь, что приняла правильное решение.

Никита находился в прекрасном настроении. Он уже давно не испытывал такого эмоционального подъёма. Это заметили все: Андрей, персонал в офисе, подчиненные на стройке… Он знал, с чем они связывали это, но его приподнятое настроение не имело никакого отношения к тому, что он собирается сделать предложение Ксении. Даже забавно от того, насколько они ошибаются.

Страсть, сжигавшая его на открытии фотовыставки, когда он увидел Инну после двух месяцев разлуки, искала выхода. Он, уйдя от нее в тот злополучный день, убедил себя, что разрыв их отношений был необходим и неизбежен. Но стоило ему увидеть ее – и он понял, что Инна не может принадлежать никому, кроме него.

«Никакому другому мужчине. Только ему. И так будет всегда, поскольку в её жизни есть только одно мужское место – и это место его», – эти мысли, сопровождали его повсюду и убеждали в правильности принятого решения.

Теперь оставалось осуществить свой план. Никита откинулся в кресле, протянул руку к клавиатуре компьютера, и на дисплее высветился ежедневник. Он бегло просмотрел расписание на ближайшие дни.

Завтра он улетает в Екатеринбург, где пробудет шесть дней. После этого он поговорит с Ксенией и объяснит, что их дальнейшие отношения невозможны. Он бы и до командировки с ней поговорил, но она уехала в Беларусь на журналистскую конференцию и вернётся, когда уедет он. И хотя он пообещал Инне звонить, делать этого не будет, так как продолжал состоять в отношениях с другой женщиной. Вот как только освободится от них, сразу же поедет к ней, не обремененный никаким обязательствами. А пока проблема не решена, он не хочет унижать ее статусом тайной любовницы. Через восемь дней Инна опять окажется в его объятиях.