Хельга решила, что следует проводить беседы с этим человеком дважды в неделю. Со временем он станет более открытым, смирится с необходимостью терпеть странную девчонку с дурацкими брошками, а Мантисс выстроит звенья более глубокого и плодотворного разговора.

Третьим работником того же плана была пожилая Гортензия Миллс. Она, как и коллеги, прибиралась на всех этажах, кроме минус четвертого, куда, похоже, простых смертных вообще не пускали. Гортензия приходила только по субботам и, если верить ворчанию доктора Амберса, достаточно лениво исполняла обязанности. Встретиться с ней Хельга не могла, поскольку не попадала на работу в выходные дни, и Уильям любезно согласился присмотреть за пожилой женщиной сам.

Беседы помогали и самой Хельге. С людьми она сходилась легко, умело применяя коммуникативные навыки и уживаясь с разными характерами в коллективе, но вот смириться с новой обстановкой… Очевидно, сказывалось то, что ей довелось бывать в малом количестве мест. Если бы приходилось путешествовать из города в город, она бы уже не заостряла внимание на том, что вокруг нее опять что-то изменилось. Вот только Эдгар всю жизнь проторчал в одном-единственном городе, и если уезжал на конференции в другие страны, то дочь с собой не брал.

Общаясь со служащими, Хельга впитывала их отношения, реакции, мнения о здании, которое стало казаться Мантисс менее банальным и скучным. Узнавала мелочи, которые не успевали сразу броситься в глаза неискушенному новичку. Свое рабочее пространство она изучила вдоль и поперек, стремясь как можно скорее влиться в атмосферу, раствориться в порядках и уже не чувствовать себя чужаком, путающимся в поворотах и кладущим папки не на те полки.

– Период адаптации на новом месте длится до полугода. Плюс-минус, в зависимости от самого человека, – борясь с икотой, пробормотала Хельга. Задержала дыхание пару раз и дождалась, пока приступ пройдет. – А сколько длится этап завоевания доверия руководителя, чтобы тот разрешил работать с МС? Вот Стив Амберс сколько проверок прошел для этого?

– Хельга, дело не только в качествах самого работника и времени, за которое он их раскрывает, – проговорил доктор Траумерих. – Видишь ли, после ухода Эдгара мне нужен был помощник. Коллега, разбирающийся в изучаемых вопросах так же хорошо, как и я, или даже лучше.

– Так все дело в запросах, а не в «выслуге лет»? И мне никогда не дождаться встречи с МС, потому что меня изначально приглашали не для этого?

– Почему ты хочешь с ним увидеться? – легкая тревога пробежала по лицу Уильяма, а затем Хельга увидела… неужели сомнение?

Ее неуемное желание, которое она и не пыталась скрыть, вселяло в доктора подозрения. Уильям сам их устыдился, чересчур поспешно сорвал очки и принялся протирать линзы о рукав, скидывая вместе с пылью следы неугодных мыслей.

– Мне нужно задать ему вопрос. – Хельга поспешила развеять сгущавшиеся тучи. – На самом деле я не уверена, что хочу приближаться к МС. Он злобный, мерзкий, непонятный, как Долина Скворцов, и вообще не тот тип, с которым человек в здравом уме станет заводить беседу по собственной воле. И вместе с тем, насколько я могу судить по обрывкам ваших разговоров, он умен, дальновиден и… всегда прав.

– А еще заядлый лгун.

– Если хотя бы десять процентов того, что говорит МС, соответствует объективной реальности, его нужно слушать. – Мантисс с неудовольствием обнаружила крохотную трещинку в ногте большого пальца. Теперь и его можно отгрызть в порыве волнения – все равно скоро сломается. – Слушайте, я понимаю степень вашей ответственности и уровень риска. Но у меня с детства остался нерешенный вопрос.