– Левую давай. Забыл?

Эд смеется.

– Левую так левую. – Меняет руки, и я с удовольствием отвечаю на рукопожатие. Так и знал, что Эд – отличный парень.

Остальные присутствующие выглядят пораженными. Даже Ди не корчит из себя снежную королеву, а смотрит в мою сторону открыто, но удивленно. Кажется, Эд не всем жмет руки, и я удостоился какой-то особой чести.

– Присоединишься? – предлагает Тим, когда пауза затягивается. – Все равно прервались, давайте сначала.

– Присоединяйся, парень, – благосклонно принимает меня в компанию человек-гора. Да он вообще добряк, оказывается. – Как там тебя? – А вот с памятью у него не очень.

– Тайлер, – представляюсь повторно.

– А я Эдвард, – называет тот свое полное имя и решает: – Буду звать тебя Тай.

Пожимаю здоровым плечом. Мне без разницы, Тай так Тай. Мне по-настоящему не нравится, только когда меня называют Александром, все остальное – как угодно, не жалко. К счастью, никто на «Ласточке» понятия не имеет, какое у меня настоящее полное имя.

– Очень рад знакомству, Эдвард, – улыбаюсь и отвечаю на вопрос Тима: – Присоединюсь с удовольствием. А на что играете?

Дилайла опережает пилота с ответом.

– Не на раздевание, как ты заметил. – Закидывает ногу на ногу, перебрасывает волосы с одного плеча на другое. Нервничает в моем присутствии, но не хочет этого показывать и бежать, как в прошлый раз?

– Я уже видел Эда почти голым, – не остаюсь в долгу, – так что самое интересное я уже повидал.

Моя шутка нравится Эдварду, он смеется.

А чего Ди ждала? Что я стану разводить ее на игру на раздевание? Когда она играет одна в компании четырех мужчин?

Ничего не говорю, просто адресую ей говорящий взгляд: «Не думай обо мне слишком плохо».

Отвечает так же: «А что еще мне думать?»

«Что-нибудь другое!»

– Вы переглядываетесь, или мы играем? – одергивает Норман, вид у него повеселевший – рад, что прошлая партия не была доведена до конца, и ему удалось избавиться от неудачных карт.

У Ди кровь приливает к лицу, будто ее застали не за переглядываниями со мной, а за развратом на площади.

– Играем, – огрызается она и забирает у тасующего карты Тима колоду. – Я раздаю.

– Так на что играем? – повторяю свой вопрос.

– На деньги, – басит Эд, пожимая своими могучими плечами и будто извиняясь.

Морщу нос.

– Серьезно?

– Денег нет, так и скажи, – истолковывает по-своему Норман.

Деньги у меня есть, и немало – Морган и Рикардо будто пытались переплюнуть друг друга в щедрости и выдали мне втрое больше, чем требовалось. Должно быть, они уже об этом пожалели, ведь теперь мне хватит средств, чтобы не возвращаться до конца лета.

– На деньги неинтересно, – заявляю.

– На желание? – предлагает Тим.

– Еще на правду или ложь предложи, – усмехается Ди. – Как в младших классах.

– Мы в младших классах на поцелуй играли, – ляпаю, не подумав.

Она опять краснеет.

– Не дождешься.

Я и не ждал, просто вспомнил. К тому же, тогда мы целовались в щечку.

– Давайте на завтрак? – предлагаю. На меня смотрят, не понимая. – Проигравший готовит всем завтрак, – поясняю свою мысль.

По-моему, вполне себе безобидное предложение и Ди точно не должно оскорбить.

Но снова ошибаюсь. По отношению к этой девушке все мои слова и решения заведомо неверны.

– Я не умею готовить, – возражает она.

Парни переглядываются. Сильно сомневаюсь, что тот же Эдвард обладает кулинарным талантом.

– Могу научить, – предлагаю без задней мысли, но снова удостаиваюсь гневного взгляда. – Что? Я не собираюсь тебя обнимать со спины, показывая, как правильно держать сковороду, не в бильярд же играть будем.

Губы Дилайлы наконец трогает улыбка. Видимо, она представила себе эти танцы с кухонной утварью.