– Есть, – прерывает командир, бросая на меня злой взгляд. Я-то при чем?

Приветливо улыбаюсь пилоту, но он никак не реагирует. Смотрит на меня как на абстрактную угрозу, а не на человека.

– Ладно, – нервно сглатывает Тим, возвращается в кресло. – Куда уходим? Маршрут?

– В ближайшее «окно», куда угодно подальше от Лондора, – быстро отвечает капитан.

– А где Келвин? – спрашивает пилот, уже не оборачиваясь, пальцы летают над панелью управления. – Он же лучший скачковик, чем я…

– Ты – наш единственный скачковик, – отрезает капитан, не вдаваясь в подробности. На заросших щетиной щеках так и играют желваки. Резко оборачивается ко мне, смеряет злым взглядом. Вежливо улыбаюсь в ответ. Хватит тут нервных, пока я намерен быть любезен. – А ты садись сюда, – указывает на второе кресло пилота, – поговорим после «окна».

Разумно. Не спорю. Все можно обсудить после того, как исчезнет опасность погони.

Послушно сажусь на указанное место.

– Руки за спинку.

Чего? Удивленно вскидываю брови. Помог, называется. Благодарности, похоже, можно не ждать. Меня перевели в статус настоящего заложника и церемониться не намерены.

Оцениваю ситуацию. Прикидываю шансы. Огнестрельного оружия у них при себе нет. Я вполне успею добраться до пульта управления и заблокировать его так, что без перезапуска всей системы жизнеобеспечения корабля никто никуда не полетит. Знаю пару трюков, Мэт, пилот «Прометея», научил. Но закончить все здесь и сейчас?.. Нет, это совсем неинтересно.

Убираю руки за спинку кресла, чувствую прикосновение холодного металла к запястьям. Наручники – прекрасно. Кляп и кандалы ожидаются?

– Это лишнее, – заявляю.

– Посмотрим. – Капитан еще слишком напряжен и не склонен к общению. Напоминает Билли Боба нахмуренными бровями и нежеланием разговаривать.

Вот только Билли Боб не носит с собой наручники.

Командир отходит от меня, дает пилоту команду стартовать, а сам в компании остальных выходит из рубки. Опять же разумно – пережидать прыжок через «окно» на ногах не слишком безопасно. Клиркийский крейсер это позволяет, но тем не менее всегда существует риск, что гравитационное поле отключится в самый неподходящий момент, и тогда тем, кто не пристегнулся, придется собирать кости с потолка.

Слежу за Тимом. Коричневые пальцы колдуют над панелью. Вроде уверенно. Это глядя на него Дилайла тоже захотела стать пилотом?

Усмехаюсь. Я что, уже ревную?

– Чего скалишься? – Ловит мой взгляд.

– Нервирую? – Продолжаю улыбаться.

– Ты же слышал, у нас был классный пилот, который куда-то пропал, – огрызается, но открыто и эмоционально, уважаю искренность. – И теперь мне нестись в «окно» с половиной готовых предварительных расчетов.

Пожимаю плечами, насколько позволяют сцепленные наручниками запястья.

– У тебя все получится, главное – не дрейфь.

Пилот даже приоткрывает рот от удивления. Смотрит на меня во все глаза.

– Ты серьезно так думаешь?

– Конечно, – заверяю. Вон Саймон тоже ныл, что ничего не получается, а получил поддержку, оказалось, все знает и умеет без меня, только почему-то сомневается в себе.

Пилот кивает мне вполне дружелюбно и возвращается взглядом к панели. Вот что делает улыбка.

Не слежу за ним. Не хочу действовать на нервы. Кручу головой, рассматриваю рубку. В общем-то, все в отличном состоянии, но генеральная уборка не повредит. Капитан не любит свою «Ласточку», или совсем нет времени? Хотя какая может быть нехватка времени при правильно настроенных роботах-уборщиках?

Пилот выключает громкоговоритель, из которого до сих пор несутся настоятельные просьбы отпустить заложника, то есть меня, подобру-поздорову, а также обещания, что после этого их погладят по головке и отпустят на все четыре стороны. Какой наивный идиот им поверит? Правильно, что выключил, я бы тоже так сделал.