Через некоторое время молодой специалист заметил Машу. Саша стал ухаживать за ней неумело и как-то неуклюже. А Маше почему-то это пришлось по душе, и она ответила. Так и вышла замуж. Правда, через некоторое время стала ощущать, что с мужем происходит что-то странное. А может, и не происходит вовсе, может он такой и был? Ничего не замечая поначалу, она полюбила его взъерошенный хохолок на макушке и запах одеколона, перемешанный с запахом табака. Но вдруг он стал меняться. Поначалу открытый, как ей казалось, молодой человек. То, как «Александр Евгеньевич – начальник» стал отзываться о сослуживцах и подчиненных, сильно отличалось от того, что говорил о людях «простой инженер Сашка». Впрочем, никто не знает, каким он был в Мелекессе. Тогда, до истории с электриком Ниной. А Маша стала ощущать это, внезапно появившееся в нем, легкое презрение к «простым смертным». Она стала сильно переживать, немного отстранилась от мужа, всеми силами пытаясь скрыть возникшую холодность в их отношениях. Впрочем, Саша ничего не замечал.

Однажды девушка вдруг обратила внимание на Мишу, который украдкой ее разглядывал. Хотя места для случайных пересечений у них не было совсем – лишь столовая, да лаборатория по ремонту приборов. Маша всего пару раз заходила туда сообщить о поломке манометра. Хотя, само собой, плановые проверки приборов никто не отменял, а дежурная служба ремонтников работала исправно. Но когда однажды начальник попросил ее «по пути» зайти в лабораторию к «киповцам», она вдруг обрадовалась. Девушке было приятно подняться в небольшую комнату на пятом этаже и встретить потаенный, похожий на искорку, взгляд Миши. За несколько лет жизни в лесном полувоенном городке «Ручьевск-70», который все звали просто «Cемидесятка», Маше надоели бесконечные разговоры мужа о завоевании руководящих постов.

Александр Евгеньевич быстро сообразил, как надо расти. Он написал заявление в члены КПСС. Ходил в кандидатах меньше, чем год. А потом на партсобрании предложил переименовать самый важный продукт работы химкомбината, ради которого все и происходило в закрытом Ручьевске, – в элемент «Лаврий». Кандидат в партию горячо доказывал, что материал, ради которого был построен такой огромный завод, – достоин такого названия. Ведь начиналась эта важная стройка именно под руководством Лавра Петровича! Предложение это отклонили, а вот Сашу в партию приняли без разговоров.

Маша стала замечать странную энергию, исходящую от мужа. Прямо какую-то нехорошую силу! Отношения потихоньку разваливались. Любовь, если она и была, стала остывать, а дети появляться не собирались. Поработав на заводе всего несколько лет, Маша стала выглядеть изнуренной, какой-то нездоровой худышкой, даже двигаться стала по-другому. А Саша долго ничего не замечал, увлеченный своим карьерным плаванием.

В семье девушки все отличались крепким здоровьем. Жили до глубокой старости. Так что, скорее всего, причина увядания Маши была в специфическом продукте, который производился на заводе. Изготавливали там начинку для ядерных зарядов, а именно – плутоний. И речка «Серебрянка» была отравлена на все двести километров своего пути. Не будем сильно влезать в принцип добычи плутония, отметим только, что поначалу «Луч» был лишь обогатительным комбинатом. В июне пятидесятого года был запущен первый реактор. Этот трудовой подвиг был совершен путем объединения усилий огромного количества людей: солдат, заключенных, вольнонаемных и, разумеется, ученых – химиков и физиков.

Какую цену заплатили люди за создание атомной бомбы? Никто и не подозревал тогда, что бесконтрольный слив отходов в озера и реки убивает природу. Работники завода, даже специалисты, не очень разбирались в страшном воздействии радиоактивных веществ на человека. Буфет, поначалу, был расположен в «грязной» зоне. Народ забегал туда в рабочей одежде. Ситуация, в наше время, просто немыслимая. А чего только стоит любимая фраза начальника металлургического цеха Афанасия Кулагина! Когда народ опасался влезать в какое-нибудь «зараженное» место и что-то брать в руки, он говорил с потаенным смешком, но очень убедительно: «Хочешь лизну?» И непременно высовывал язык.