Жена старосты, Миланья, приятная пожилая женщина, принесла ужин прямо в ванную комнату, и мне совсем стало хорошо. Решилась выбираться из ванной, только когда вода совсем остыла. И вот тут-то я встала перед дилеммой: в чем спать? Все мои вещи промокли, в том числе и те, что были в сумке, к тому же отправились в стирку. Нет, если бы я спала в постели одна, проблемы бы не было. Но…

Но спать я буду не одна, а идти просить что-то у хозяйки дома, уже не вариант, не в полотенце же я пойду. Постояв перед выбором минут двадцать, решилась. Голышом спать не вариант, а значит остается полотенце. Осторожно выглянув в комнату по мерному дыханию Хартона, поняла, что мужчина уже спит. Это хорошо. Тихонько пробравшись к кровати, покрепче затянула узел на полотенце и нырнула под одеяло, как можно дальше от отчима.

Мужчина не шелохнулся. Выдохнула и расслабилась. Но не прошло и пяти минут, как рука Аддина, обхватив меня за талию, притянула к себе. Я задержала дыхание, но Хартон, видимо, сделал это неосознанно, во сне. Все-таки привык спать не один.

Спустя несколько минут, поняв, что больше поползновений в мою сторону не предвидеться, расслабилась и провалилась в сон.

Последней моей мыслью было: «Все-таки приятно спать в мужских объятиях».

Солнечный луч щекотал нос. Сквозь полудрему ощущала руки на своем теле, но было так тепло и приятно, что шевелиться совсем не хотелось. Чужое дыхание щекотало шею, и я старательно не отпускала ускользающий сон.

Вдруг рука, располагавшаяся до этого на моем бедре, двинулась вверх, по животу к груди. Остановившись, слегла ее сжала, из-за чего по телу прошла приятная дрожь. Я еще крепче оказалась прижата к телу, находящемуся позади меня. Вновь ласково сжав грудь, рука отправилась вниз, прошлась по животу, сделала небольшой круг возле пупка, и спустилась еще ниже. В тот момент, когда пальцы мужчины оказались между моих ног, осторожно проникая за грань дозволенного, до моего сонного мозга, наконец, дошло.

Мужчина, так осторожно ласкающий меня – мой отчим! И единственная преграда в виде полотенца, которая вечером была на мне – отсутствует. Как ужаленная, я подпрыгнула на кровати и вылетела из-под одеяла.

– Хартон! Ты что творишь?! – во все глаза уставилась на мужчину.

Обнаженное тело, растрепанные волосы и темно-янтарные глаза лихорадочно блестели. Взгляд Аддина прошелся по моей фигуре, задержался на груди, отчего глаза еще сильнее потемнели и в их глубине заплясали языки пламени.

И тут я поняла, какую оплошность совершила. Выпрыгнув из-под одеяла, я осталась абсолютно голой. Кровь тут же бросилась к лицу, мне еще не доводилось бывать без одежды перед мужчиной. В растерянности начала шарить глазами в поисках того, чем можно прикрыться и вновь наткнулась на обнаженного Аддина, он был возбужден, сильно возбужден и причина – видимо, я. Округлив глаза, перевела взгляд на его лицо. Хищная улыбка играла на его губах.

Мужчина осторожно начал подниматься с кровати, а я, как завороженная, наблюдала за этим действием. Все его движения напоминали движения хищника, готовящегося напасть на свою жертву. Хартон, не разрывая зрительно контакта, встал с постели и, приблизившись ко мне на расстояние вытянутой руки, замер.

Он нависал надо мной словно скала, широкие плечи, накаченная грудь. Без одежды Аддин казался еще больше. Хартон поднял руку, осторожно провел ею по моей щеке, спустился к шее, а далее к груди. Табун мурашек путешествовал по моему телу туда обратно, а я по-прежнему молча, смотрела на своего отчима.

– Мне нужно остыть, – наконец прервал молчание мужчина охрипшим голосом, и, вновь пробежавшись взглядом по моему обнаженному телу, отправился в ванную комнату.