Услышав эту фразу, регистратор внезапно повернулся.

– Нет, ничего я еще не решил, – ответил он дрожащим голосом, глядя на Чжэньчжэнь. Его гнев сошел на нет, а лицо побледнело. Он явно был в смятении. – Нет, нет… Ты слишком сурова. За то, что случилось, мне действительно как отцу стыдно…

Ничего не сказав, Чжэньчжэнь посмотрела на него и улыбнулась.

– Ты права. В том, что совершил мой ребенок, моя вина… – добавил он, его глаза покраснели от горького сожаления. – Я не ожидал, что Цзинь-эр сотворит такое, я правда…

Он поднял руку и ударил себя по лицу.

Его пощечина оказалась настолько звонкой и сильной, что на щеке остался отпечаток ладони.

– Господин, не будьте слишком суровы, – мягко проговорила Чжэньчжэнь.

По сравнению с голосом господина Линя, ее голос от начала и до самого конца оставался ровным и ласковым, что придавало еще больше искренности ее словам.

Хотя ее голос и звучал нежно, у господина Линя внутри отсутствовали какие-либо теплые чувства. Все, что он ощущал, – это холод и тревогу.

По тону ее речи трудно было разобрать эмоции, особенно уверенность. Так что он просто тихонько поднял свою руку и в последний момент безжалостно хлестнул себя по лицу.

Господин Линь закрыл лицо руками.

– Я обязательно тщательно подумаю о случившемся. Это просто… самый настоящий позор для семьи Линь. Мне правда стыдно. – У него перехватывало дыхание.

– Не говорите так, – с жалостью произнесла Чжэньчжэнь.

– Спасибо за великодушие, – ответил регистратор и решительно поднял голову. – Но мне в любом случае придется объясниться.

– Вы не обязаны это делать, пользы это никому не принесет, только лишний раз смутит, – бросила она. – Я уже говорила, что все дело в юном возрасте. Детям хочется получить желаемое и уничтожить то, что им не нравится. Они не осознают последствия от своих действий. Самое настоящее невежество и бесстрашие. Поэтому и нужно преподавать им уроки, чтобы они знали, что делать можно, а что нельзя, чтобы они не совершали таких ошибок в будущем.

После того, как Чжэньчжэнь договорила, господин Линь признал ее правоту.

– Я был слишком мягок с ней, вот почему она стала такой высокомерной и совершила ужаснейший проступок, – горько сожалел он.

Цзюнь Чжэньчжэнь ничего не ответила, а господин Линь не осмелился сказать что-то еще. Атмосфера в комнате стала по-настоящему удушливой.

– Я лишь хотела донести до вас правду. Раз вы все поняли, тогда… – Она на мгновение замолчала.

– Я знаю, что делать, – сразу же ответил господин Линь. – Не беспокойся.

Комната снова погрузилась в тишину. Казалось, словно они только что беседовали о том же, о чем говорили сразу, как вошли сюда.

– Та расчетная книга… вам не стоит оставлять ее у себя.

У господина Линя сердце в пятки ушло, когда Цзюнь Чжэньчжэнь заговорила.

– Откуда я об этом узнала? Лучше вам не спрашивать. И у стен есть уши. Прознают об этом остальные, или вы расскажете сами, вам это не принесет никакой пользы. Пусть прошлое останется в прошлом, не стоит его ворошить.

Больше она не собиралась касаться этой темы. Эдакое предложение и гарантия.

Сердце господина Линя постепенно успокаивалось.

– Премного благодарен, огромное спасибо… – У него снова перехватило дыхание.

– Что касается башни Цзиньюнь и десятого молодого господина…

– Я сам, я сам все им объясню, не беспокойся об этом, – опередил ее господин Линь.

Цзюнь Чжэньчжэнь улыбнулась.

– Хорошо. Прошло уже немало времени с тех пор, как я пришла в башню Цзиньюнь. Уверена, моя семья начнет волноваться, когда получит известия о случившемся. С вашего позволения, я уйду первой.