Годом позже был ограблен и убит в Старо-Татарской слободе директор гастронома Ильясов Сафар Ильдусович. Как выяснилось в ходе следствия, недоброжелателей у него было немало, двое из которых, по словам свидетелей, грозились с ним «лично посчитаться». Однако на допросе оба утверждали, что к убийству директора не имеют никакого отношения. Вскоре выяснилось, что один из подозреваемых, Ильшат Гафуров, занял у Ильясова крупную сумму денег, что вполне могло послужить мотивом для убийства. Каким-то образом Заварову удалось вырвать у Гафурова признание в убийстве, и вскоре тот был осужден на 25 лет заключения.

В капитане Заварове были все качества, каковые должны быть у работника следствия: проницателен, умен, не боится черной работы, смело берется за дела, считавшиеся совершенно бесперспективными, и уже через короткий срок спешит докладывать начальству об их успешном завершении. У него всегда все выходило гладко, быть может, даже чересчур – в наличии имелись нужные свидетели, неопровержимые улики и необходимые показания. Создавалось впечатление, что все его подследственные оговаривают себя специально, чтобы угодить следователю.

«А может быть, ты к нему просто предвзято относишься? – задавал себе вопрос майор Щелкунов. – Для своих погон Севастьян Заваров молод, на хорошем счету у начальства. Такие люди со временем становятся могущественными, перед ними распахиваются двери самых серьезных кабинетов. У них повсюду друзья, они независимы и веселы, легки в общении. Не исключено, что в недалеком будущем Заваров станет твоим начальником. Не лучше ли в таком случае поддерживать с ним если не дружеские, то хотя бы хорошие отношения?»

С Волги потянул ветерок, поежившись, майор поднял ворот плаща и вернулся в здание управления.

Открыв дверь кабинета, Виталий Викторович увидел капитана Заварова, уже сидевшего за своим столом и изучавшего дело Пироговых.

– Здравия желаю, товарищ майор. Прогулялись? Погодка сегодня отменная!

– Хотел бы согласиться с вами, но не могу, – ответил Щелкунов. – С Волги ветер поднялся. Сквозит! Вам все понятно в деле?

Майор опустился на скрипучий стул.

– Пока вопросов нет. Если вы позволите, я к вам еще обращусь за разъяснениями.

– Всегда буду рад помочь, – отозвался Щелкунов.

Трудно было понять, из каких таких соображений начальство передало дела убитых стариков Заварову. Однако обиды Щелкунов старался не держать.

– Знаете, я тут внимательно перечитываю дело. И у меня возникла стойкая убежденность, что дело можно раскрыть в течение двух суток.

– Не торопитесь, – посоветовал Виталий Викторович. – Мне оно тоже поначалу показалось несложным. Но потом я понял, что оно не такое простое, как может представляться. В первоначальной версии под подозрение попал сосед Пироговых, но позже выяснилось, что у него железное алиби. Сейчас грешно вспоминать, но мы даже думали, что здесь замешана и его племянница… Она ведь вполне могла дать домушникам «наколку» на дом Пироговых. Но после беседы с ней я убедился, что к убийствам родственников она не причастна. Обыкновенная деревенская девчонка, которую кроме тряпок ничего более не интересует. Подозревали и его племянника, он даже был взят под стражу. Но потом выяснилось, что он к убийствам не причастен, и он был отпущен. Позже в расследовании всплыла третья фигура – электромонтера. На мой взгляд, на убийцу он тоже не тянет, не тот типаж.

– Спасибо, что ввели в курс дела, – кивнул в знак благодарности капитан Заваров, – я подумаю.

С работы Виталий Викторович уходил в препаршивейшем настроении. Хотелось зайти в свою берлогу, отгородиться ото всех, чтобы в последующие десять часов никого не видеть. Осталось сделать над собой усилие: слепить с пяток добродушных улыбок, бодро попрощаться с сослуживцами и далее до самого дома следовать с хмурым лицом.