Прохожу дальше и улавливаю слабый кофейный аромат. Тут недавно варили кофе? Ну да, вон и кофемашина в кухне стоит. Только она, и больше никакой техники или посуды. Зато в гостиной поставили огромный угловой диван. Бежевый, кожаный, дорогой. Рядом с ним красивый камин. Место для него выбрали не совсем удачное, на мой взгляд, но сделан безупречно.

– Добрый вечер! Я София, ваш ландшафтный дизайнер, – говорю громче, открывая папку с бумагами. Снова слышу короткое эхо, а потом негромкие шаги на лестнице.

Слава богу! Господа олигархи нашли минутку удостоить меня своего внимания.

Натягиваю на лицо приветливую улыбку, поворачиваюсь, чтобы еще раз поздороваться, и теряю дар речи.

По лестнице спускается Никита Гордиевский.

Чёрт! Не показалось вчера!

Это, в общем-то, все мои мысли. Ни говорить, ни думать нормально я уже не способна. У меня ступор и шок. Так и стою с дебильной улыбкой, натянутой на приоткрытый для приветствия рот.

Никита возмужал. Стал крупней и как будто выше. На лице – небольшая щетина. Специально или не успел побриться – непонятно, но она теперь в моде. На Никите джинсы и фирменная белая рубашка навыпуск, рукава закатаны. В руках стакан с остатками янтарной жидкости. Никита вовсе не такой холеный, как в день нашего знакомства. Выглядит небрежно и брутально. Хмурится. Уставший или сонный? Это все, что я успеваю отметить.

– Ну здравствуй, Птичка, – подходит к входной двери и закрывает её. – Рад тебя видеть, – выдыхает.

В этот момент я роняю папку. Бумаги бесшумно рассыпаются по полу. Я смотрю на них, и в голове моей судорожно несутся мысли.

Зачем он это сделал? Нашел меня и нанял. Приехал. Заманил в свой дом. Закрыл дверь. Он знает о Николь? Наводил справки? Сроки посчитать несложно. Что ему нужно? Забрать у меня дочь?

– Она не твоя! – выкрикиваю я вместо приветствия.

Оно само как-то у меня вырывается. Неожиданно мой речевой аппарат решил проявить независимость от мозгового центра. Старая история, когда рядом Гордиевский – долбанный триггер моей неадекватности! Три года назад при нем я постоянно что-то не то ляпала.

Никита подходит, приседает и одним движением сгребает разлетевшиеся листы, а потом поднимает на меня глаза и уточняет:

– Не понял. Ты о чем?

Хочется сказать что ни о чем, а о ком, но, к счастью, успеваю вовремя прикусить язык – мозг заработал.

Смотрю на парня у моих ног и не могу поверить, что это происходит наяву.

Моргаю.

Не исчез.

Еще раз.

Не помогает.

Тысячи раз я представляла себе нашу встречу, проигрывала сотни вариантов, где это произойдет, что я ему скажу и как легко смогу скрыть правду о Николь. Перед зеркалом репетировала, фразы заучивала.

Напрасно. Все равно оказалась не готова.

Наши глаза встречаются, и я думаю, что правильней было бы сказать ему о дочери. Не сейчас, не сразу, но сказать.

Никита поднимается и протягивает мне бумаги. Глаз от моего лица ни на секунду не отрывает. Смотрит внимательно и ровно – никаких эмоций. Под таким прицельным взглядом некомфортно настолько, что по спине пробегает озноб.

– Я взяла не ту спецификацию растений, – поясняю и сжимаю дрожащими пальцами листы.

Вру, конечно. На ходу придумываю. Вдруг он ничего не знает обо мне, а я уже отбиваюсь.

– Не проблема, завтра подпишем, – говорит спокойно и перестает меня разглядывать. Проходит в кухню.

Этот Никита совсем не тот, которого я знала три года назад. Он серьезный и жесткий. Нет больше во взгляде той согревающей озорной искорки и открытой улыбки, очаровывающей с первой секунды. От него даже пахнет иначе. Повзрослевший Никита и туалетную воду сменил на взрослую.