– Товарищ старший лейтенант, силами наряда по кухне мы подготовили сюрприз.

– И какой это сюрприз? – улыбнулся командир роты. – Давай посмотрим.

В воздухе ещё чувствовалась утренняя прохлада, но уже наступала жара. Под тенью раскидистой шелковицы был накрыт стол, украшенный какими-то дикими горными цветами. Посредине стола красовалась большая миска румяных чебуреков, вокруг миски – фрукты и восточные сладости. Бойцы собрались вокруг стола, дожидаясь своего командира.

– Вот это да, молодцы! Настоящий праздник сегодня устроили! – сказал командир роты.

Усевшись вокруг шелковицы, солдаты хвалили сержанта Безгодкова и повара за чебуреки, обсуждали действия Файзулы по спасению афганцев в автобусе.

– Вот бы такие подарки почаще нам. Клёво! – слышались голоса.

Чебуреки, кашу и сладости уплетали за обе щеки. Командир роты, отведав благодарственные дары афганцев, чебуреки, приготовленные его порученцем, насладившись индийским ароматным чаем, сам испытал настоящее блаженство.

Этот вкус напоминал ему аромат тех чебуреков, которые ему всегда готовила мать.

– Ну вот, ладно эти восточные сладости, фрукты… А вот чебуреки можно и самим иногда приготовить! Можно и без свежего мяса, например, с тушёнкой. Муки, которую привез старшина, у нас достаточно! – сказал он.

– После такого завтрака, – сказал, поглаживая живот, механик-водитель командирской боевой машины пехоты Файзуло Тахтамурадов, – я готов без отдыха мчать на БМПэшке в Таджикистан, до самого своего родного Куляба!

– Туда тебе! Ещё не время! А вот в Махипарское ущелье и на серпантин готовность к выезду через пятнадцать минут! – сказал старший лейтенант Годына, поглядывая на часы.

Ровно в указанное время две БМПэшки рванули на перевал. Вскоре прибыли на первый пост роты, который располагался самой высокой точке серпантина, откуда открывался неописуемый пейзаж. Командир роты проверил позиции боевого охранения, пообщался с бойцами, потом вместе со старшим поста, лейтенантом Пластовцом, направился по тропинке туда, где располагался выносной пост.

– Стой! Кто идёт? – раздался голос часового.

– Чего орёшь, Саликов, не видишь, не узнал командира роты? – громко сказал лейтенант Пластовец.

– Так я как положено, – отозвался снайпер Бахром Саликов, стоящий с винтовкой наперевес.

– Правильно, молодец! Сколько времени уже стоишь на посту? – спросил старший лейтенант Годына.

– Почти два часа, скоро смена, – ответил снайпер.

– И что наблюдаешь? Ничего подозрительного не заметил?

– Никак нет, да и кто может вон оттуда спуститься, – указывая на небо рукой, ответил Саликов, – выше нас на перевале никого нет.

– А внизу, по серпантину?

– Там только колонны идут и идут, в глазах рябит и двоится, если долго смотреть!

– Ты сам двоишься, – опять прервал Саликова лейтенант Пластовец, – просто надо не в одну точку смотреть и не витать в облаках.

– У человека, не привыкшего к высоте, конечно, может быть такое. Но вот почему у тебя-то всё кружится и двоится, Саликов? Ты ведь сам родился и жил в горной местности! – улыбаясь, спросил у снайпера командир роты.

Рядовой Саликов, держась рукой за винтовку, которую поставил прикладом немного выше на камень, потупив взгляд, ответил:

– Я в городе жил, товарищ старший лейтенант, в горах редко бывал.

– Ничего, думаю, что после увольнения, вернувшись на родную землю, ты не только в городе жить будешь, но и в горах дом построишь. Подними голову и не унывай! Жизни радоваться надо! – сказал командир роты, присаживаясь на большой камень.

Офицер внимательно посмотрел вниз. Дна ущелья не было видно, но дорога просматривалась хорошо. Он смотрел, как, петляя по серпантину, справа машины поднимались вверх, а по левую сторону, пройдя тоннель, спускались вниз.