– О, боже, – хнычу. – Ты всегда так рано встаешь?

– Нет, не спится… – виновато оправдывается.

– Разбуди меня минут через сорок, – закрываюсь одеялом с головой. Я давно здесь работаю и все никак не могу привыкнуть к ранним подъёмам. – Иди к Любе, она уже на кухне, – отсылаю неугомонную.

Дарина быстро собирается и убегает. Закрываю глаза, проваливаюсь в дрему. Но уснуть до конца не получается. Голова болит, давит на виски, пытаюсь прокашляться, горло болит. Блин. Я заболела, не нужно было вчера пить воду со льдом. Я с детства болезненная. Мое горло не принимает ничего слишком холодного. Из-за одного мороженого однажды сваливалась с ангиной. Мне двадцать три, и ничего не изменилось. Как-то бабушка сказала, что хронически больное горло – это невозможность высказаться, поделиться с кем-то тем, что гложет. Сейчас, вспоминая ее слова, я понимаю, что бабушка была права.

С трудом поднимаюсь с кровати, немного шатает, знобит. Иду в горячий душ, пытаясь согреться и прийти в себя. Не помогает. Мне хочется снова прилечь и закрыть тяжёлые веки. Открываю аптечку, но она практически пуста, пластырь и перекись мне не помогут. Я непрактичная, никогда не думаю на будущее и ничем не запасаюсь. Мне положен больничный, можно взять неделю и поехать домой, только домой я категорически не хочу. Нельзя мне туда. Да и нет никакого желания.

Закутываюсь в халат, выхожу из ванной и вижу, как в домик залетает Дарина, быстро закрывая дверь. Девушка вся мокрая, дышит глубоко, растеряна.

– Ты чего?

– Так вышло, – разводит руками Дарина – Есть еще форма?

– Возьми в шкафу, – указываю на гардероб.

– С тобой все хорошо? – подходит Дарина, прикасается рукой к моему лбу. У нее такая холодная ладонь, что я прикрываю глаза от облегчения. – Да ты горишь! – вскрикивает девушка.

– Ага, что-то как-то не очень. Есть аспирин? – хриплю и бреду к своей кровати.

– Да, – Дарина кидается к своей сумке и высыпает мне на кровать гору медикаментов. – Вот противовоспалительное и от боли в горле, а вот это нужно развести теплой водой, – протягивает мне таблетки.

– Да у тебя тут целая аптека, – вяло улыбаюсь.

– Это все мама… – отмахивается. – Сейчас принесу тебе горячей воды, – кидается к двери.

– Переоденься вначале, – хриплю я.

– Ой, – несется к шкафу, такая заполошная, как маленькая девочка. Наивная немного. И я даже ей завидую. Смотреть на мир сквозь розовые очки – хорошо.

Не глядя выпиваю все, что сунула мне Дарина. Одеваюсь и бреду на кухню в надежде, что чудо-таблетки приведут меня в норму. Не могу лежать. Даринка новенькая, ничего еще не знает.

– Так, Васька! – Люба упирает руки в бока. – Кыш отсюда! – машет на меня полотенцем.

– Да в норме я.

– Я сказала, марш в кровать лечиться. Нечего мне тут бациллы раскидывать. Пока не выздоровеешь, не появляйся! – отсылает меня Люба.

Улыбаюсь. Это такая форма заботы от Любы. Она добрая, такая манера общения. Точно знаю, что она будет заваривать мне свои лечебные травы и накормит чем-нибудь вкусным. Люба, как мама, теплая заботливая, но строгая.

– Дарина не справится, – предпринимаю еще одну попытку остаться.

– Справится, куда она денется. Я сказала, марш в кровать! – отмахивается женщина.

Снова ухожу в домик, раздеваюсь, натягиваю простую футболку и падаю на кровать. В сон клонит, слабость, но уснуть полноценно не получается. Мне то холодно, то слишком жарко, то сильно першит горло, никак не могу откашляться.

Сквозь дрему слышу, как открывается дверь. Не открываю глаза, полагая, что это Дарина. Шорох, шаги, на мою тумбу что-то составляют. А мне снова жарко, раскрываюсь, закидывая ногу поверх одеяла.