В той же растерянности ухожу в душ. Сон как рукой снимает. Я пустая внутри. Нет во мне сейчас ни злости, ни ярости, лишь непонятная растерянность.

Закутываюсь в халат, заматываю волосы в полотенце. Бегу через черный вход в хозяйский дом на кухню. Быстро делаю себе кофе и возвращаюсь. Пью горячий напиток, стоя у окна, продолжая рассматривать цветы. Понятно, что это просто дорогой жест. Андрей Сергеевич хочет моей расположенности и легализовать «насилие». Ну не верю я, что так сильно ему запала. Те, кому западает женщина, не берут ее силой, а потом не откупаются, как от шлюхи. Это похоть со стороны мужчин, ничего другого они испытывать не умеют. Это женщины романтичны, а мужчины – более практичны и развращённы. Только большинство маскируют свою похоть под романтику, а мудаки берут, что хотят, без разрешения.

– Ого! – позади меня раздается восторженный вздох Дарины. – Какая красота. Это тебе?

– К сожалению, да, – выдыхаю я, не оборачиваясь.

– Почему «к сожалению»? Тебе не нравятся лилии?

– Лилии мне нравятся, мне не нравится отправитель цветов.

– Это Андрей Сергеевич? – подходит ко мне, трогает кончиками пальцев лепестки цветов.

– Да, – выдыхаю, ставлю бокал на подоконник, хватаю корзину и выношу ее на улицу, выставляя на крыльцо, с грохотом захлопываю дверь.

– Зачем ты так? Красивые же цветы, – шокировано вскрикивает Дарина.

– А мне вот эти дешёвые подкаты не нужны! – нервно отвечаю ей.

Что-то я расчувствовалась. На это и был расчет Андрея. Не выйдет.

– Да что между вами происходит? Вы то целуетесь, то…

– Очень хочется, чтобы между нами ничего не происходило, – кидаю Дарине и ухожу в ванную, заканчивая разговор. Мне здесь ничего не нужно. Я просто остаюсь наедине с собой. Эти цветы пошатнули мою и так нестабильную психику.

***

Оставшийся день работаю. А корзина с лилиями так и стоит на улице возле нашего домика. Рука не поднимается просто взять и погубить цветы. Они не виноваты, что мне отвратителен их даритель. Но эти цветы – как клеймо, не дают мне покоя, постоянно мысленно возвращая к Андрею. Вот эти его жесты с барского плеча: лекарства, доктор, пирожные, которые в итоге с удовольствием съела Дарина, и цветы. Как поводки, привязывают меня к хозяину.

К вечеру возвращаясь в домик для прислуги, останавливаюсь возле корзины, рассматривая цветы, снова трогаю пальцами лепестки – даже не завяли. Специальная подложка не дает им умереть. А мне хочется, чтобы они уже сдохли, как и все мои мечты, которые разбились о чудовищ.

Со злостью хватаю корзину и несу ее к мусорным бакам. С заднего двора въезжает спортивная машина Марка. Парень выходит, снимая очки и рассматривая мой вандализм. Идет ко мне.

Только его мне сегодня не хватало для полного счастья.

– Вот так дари ей цветы, а она на помойку их выбрасывает, – ухмыляется он.

– Это от тебя, что ли? – растерянно спрашиваю, так и не выбросив корзину в бак.

– А тебе не сказали от кого?

– Нет.

– Конечно, от меня. Это в знак извинения.

– Да?! – нервно усмехаюсь. А я, идиотка, уже нафантазировала. Марк кивает.

– Так что? Извинения, смотрю, не приняты? – выгибает брови.

– Не знаю… – выдыхаю. – Но лилии красивые. Ты меня удивил этим жестом. И насторожил.

– Да прекрати. Я же как «подружка», – ухмыляется гад.

– Ладно, «подружка», – смеюсь в ответ. – Извинения приняты. Не будь больше мудаком.

– Не обещаю, – разводит руками Марк, играет ключами от машины и уходит в сторону дома.

Снова беру корзину и несу ее в домик. Ставлю цветы на подоконник, опрыскиваю их водой, вдыхаю запах. От Марка я могу их принять, поскольку в моей голове он не мужчина, а действительно «подружка».