– Мне необходима помощь. Сегодня в десять, – сообщила она, услышав голос Сюз.

– Конечно. А что будем делать?

Нелл оглянулась на дверь Гейба.

– Воровать собаку, – прошептала она. – Надень черное.

Гейб активно занимался делами агентства и лениво строил предположения о следующем ходе Нелл в борьбе за собаку. Он так увлекся всем этим, что растерялся, когда Нелл появилась на пороге кабинета с большой зеленой папкой под мышкой.

– Кажется, я нашла кое-что в подвале.

– В подвале? – Гейб оглядел ее безупречный серый костюм. Ни единой пылинки. Ни пятнышка. – Как это вам удалось остаться такой чистой?

– Талант.

Нелл положила папку на стол.

– Прежде всего позвольте спросить. В делах за семьдесят восьмой год есть странная особенность. Документы за первые пять месяцев находятся в полном порядке, а потом начинается неразбериха. Новая секретарша?

– Новая.

– Зря это вы, – посочувствовала Нелл. – Вам следовало оставить прежнюю, потому что она хотя бы знала свое дело. Следующая просто невежественная лентяйка.

– Первой была моя мать. Она уволилась.

– Вот как! – Нелл помолчала. – Простите. Так вот, хорошо, что она ушла только в июне того года, поскольку, судя по всему, вы пытаетесь узнать о каком-то событии, имевшем место до двадцать седьмого мая.

Гейб подвинул к себе папку и открыл на том месте, которое Нелл заложила клочком бумаги.

– Что это?

– Финансовые отчеты за семьдесят восьмой год. Единственная запись, касающаяся Огилви, которая выбивается из общей картины. И немудрено. Это насчет цветов.

– Цветов? – переспросил Гейб, ведя пальцем по столбцу.

– Для похорон, – пояснила Нелл, когда палец остановился на строчке: «Цветы. Похороны. Огилви».

«Написано сильной смуглой рукой матери. Почерк, во всяком случае, ее», – отметил Гейб.

Похороны.

– Кто умер? – пробормотал он, силясь сохранять спокойствие. – Нужно проверить газетные объявления…

– Не стоит, – перебила Нелл, садясь в кресло напротив него. – Кажется, я знаю.

Он посмотрел на нее так, что она съежилась.

– То есть я не уверена, но предполагаю. За год до этого я вышла за Тима.

«Двадцать два года назад», – подумал он. Должно быть, в то время она была так же молода, как Хлоя.

– А Стюарт, брат Тима, – продолжала Нелл, – той весной женился на Марджи Огилви. Вскоре после этого Хелена, мать Марджи, умерла.

– Жена Тревора, – уточнил Гейб. – Оливии двадцать два. Значит, Хелена умерла родами?

Нелл отрицательно покачала головой:

– Родители Марджи как раз подали на развод. Но тут ее мать умерла, отец почти немедленно женился, и сразу же родилась Оливия. Марджи тогда была очень расстроена, но старалась не говорить на эту тему, а я не спрашивала. Тогда мы не были так близки, как сейчас.

– Как же умерла Хелена? – Гейб от души надеялся, что обстоятельства смерти были вполне обыкновенными: больница, доктора, капельницы и тому подобное.

– Застрелилась, – обронила Нелл, и Гейб понял, что дело плохо. – Но подробностей я не знаю, если не считать того, что Марджи была там и все это просто ужасно.

– Марджи видела, как она застрелилась? – чуточку приободрился Гейб.

– Нет. По-моему, она находилась в соседней комнате. И нашла тело матери. Как это, должно быть, ужасно.

– Вы правы, – машинально согласился Гейб и откинулся на спинку кресла.

В кабинет вошел Райли, и Гейб подтолкнул к нему папку:

– Посмотри.

Нелл поднялась.

– Оставляю вас вдвоем, – процедила она и удалилась, прежде чем Гейб успел ей ответить.

– Что это с ней? – спросил он.

– Возможно, не хочет, чтобы ее снова вышвырнули с работы, – пояснил Райли, беря папку. – А это что?

Гейб коротко ввел его в суть событий, а когда закончил, вид Райли соответствовал его самочувствию. Во всяком случае, лицо у него приобрело нежно-зеленый оттенок.