Поодаль от этого жилья стояли служебные помещения с железными воротами, за которыми раскинулась запретная зона, обнесённая колючей проволокой, куда посторонним вход воспрещался, и находился под военизированной охраной. Там, на пустынном раздолье, поросшем лишь травой, вымахали к небу вышки-мачты с распорами и антенны…

В Новостроевске Никита жил пять лет. Сначала в одной комнате, затем дали вторую, в которую можно было попасть, перейдя через общий коридор. Обстановка у брата была весьма скромная, почти как во всех молодых семьях, выходцев из рабоче-крестьянского сословия. И, тем не менее, у Никиты к тому времени уже имелись телевизор, холодильник, радиола с магнитофоном-приставкой, что для Жоры всё это богатство показалось роскошью, не избалованного достатком малого.

– Неплохо, неплохо! – говорил он, знакомясь с обстановкой. Альбина, разобрав с дороги вещи по местам, пошла на общую кухню готовить обед. Никита на руках держал капризного сына и всячески его успокаивал.

Через час братья вышли на двор. Жора пожелал ознакомиться с глухой тесной местностью, как он уже про себя определил её с неудовольствием, что даже закралось сомнение: стоило ли сюда переться, в станице у них и то просторней и веселей. Между тем Никита вслух, не без чувства гордости, пояснял назначение радиовышек на охраняемой зоне…

Но тут из барачного дома напротив, вышла невысокая, изящно сложенная девушка в руке с портфелем и направилась к шоссейной дороге. Она связывала город с посёлком и шла по кольцевому пути мимо дач, и в противоположном направлении, снова уходила в город.

Жора невольно устремил на девушку пристальный взгляд, прищуривая от яркого солнца глаза.

– Хороша фигурка, красиво топает! – констатировал гость дачного местечка, пронаблюдав за нею, пока та важно вышагивала до поворота на шоссе, любуясь её грациозной походкой.

– Ходакова Марина, – представил девушку Никита заочно.

– В школу пошла? – как бы с разочарованием произнёс Жора.

– Да, десять классов заканчивает, лучше, чем она, тут, пожалуй, тебе и не сыскать.

Жору обидело то, что девушка прошла и даже на них не взглянула.

– Небось гордячка, – заметил наш герой. – Но всё равно она будет моей! Кстати, ещё хорошенькие есть?

– А что, одной мало? – бросил шутливо Никита.

– Да эта на меня ноль внимания, надо иметь на примете ещё, – с иронией произнёс младший Карпов.

– Такие тут редкость, но есть другие… – в этот момент Альбина позвала братьев завтракать.

А вечером Жора увидел Марину из комнаты в окно. Девушка с распущенными длинными волосами сидела на лавочке с книгой в руках, возле самого входа в барак.

Гость дачного местечка обломил с тополя тонкую веточку и, вертя беспечно ею, пошагал через разделявшее бараки пространство, поросшей мелкой короткой травкой спорышом, как по зелёному ковру. Жора тихо насвистывал какую-то мелодию, шёл этак беспечно, будто в том бараке жил его приятель, которого решил проведать, а девушка тут была как бы совсем ни при чём. Неожиданно он оборвал свист, приостановился в метре от неё и живо спросил:

– Гмы, извините, милая девушка, где тут улица Мирная, дом семь, а впрочем, мне нужен Карпов, э-э, Никита?

– Вы как раз стоите на улице Мирной. А нужный вам дом?.. – девушка лукаво слегка улыбнулась: – Вы только что из него вышли, – ответила она, попадая в его непринуждённый тон.

– Поразительно, как я не догадался! – произнёс он наигранно, и прибавил шутливо. – Поразительно, вы же, наверно, читаете букварь, где же у вас вторые глаза, что так метко всё подмечаете?

Марина посмотрела на свой учебник, как бы снисходительно качнула головой на счёт его насмешливого замечания о букваре, и всё так же улыбаясь, заметила: