Дверь квартиры Линды была не заперта. Она всегда открывала замок перед его приходом. В прихожей Виктор сбросил свои новые кожаные туфли и в одних носках прошел в единственную комнату, украшенную поблекшими фотообоями с изображением старого леса и озерка.

Линда с поджатыми ногами сидела в кресле, позой напоминая черную пантеру перед прыжком на несчастную жертву. Впервые за время их отношений она встретила его с кислым, сконфуженным лицом.

Виктор всегда опасался ее негативных эмоций. Нетрудно было предположить, что эта черная женщина, столь щедро одаривающая его своей особой, изысканной любовью, в гневе может проявить настоящее коварство.

Нельзя сказать, что Виктор был не готов к раздражительным и злобным обвинениям в свой адрес. Он всегда был к ним готов от любой женщины или от всех вместе взятых. У него всегда было чем им ответить и что предъявить.

– Что случилось? – спросил Виктор, присаживаясь как обычно на диван возле Линды. Он слегка наклонил к ней голову, чтобы по привычке насладиться удивительным чужеродным ароматом ее блестящей черной кожи.

Линда вскочила с дивана и принялась ходить по комнате, молниеносно переставляя ноги. Она двигалась с таким неизъяснимо злым усердием, что холодный шелест ее расшитого золотом ярко красного пеньюара звучал как прелюдия к начинающейся грозовой мелодии.

– Я устала от такой жизни. Понимаешь, Витя, устала. Ты не приносишь денег. Ты совсем ничего не приносишь… Я не привыкла так жить. У меня всегда были средства к существованию, у меня были деньги, а теперь их нет. Виноват в этом ты, – резкие фразы Линды звучали, как разрезающие пространство плети. В довершение всего она развела руки с поднятыми вверх белыми ладонями и присела в издевательском реверансе.

Виктор причмокнул от досады. А ведь он так ждал этого утра, этой новой встречи. Он три дня накапливал в себе позитивную энергию, чтобы подарить ее своей любимой женщине. Он жил этой встречей, а она…

– Но, ты же знаешь, Линдусь, что я ищу работу. Я подал заявку через интернет и мне звонят, часто звонят. Скоро я буду работать и принесу тебе денег, много денег. Ведь хорошие юристы неплохо зарабатывают, – Виктор в глазах Линды всегда старался выглядеть убедительно. Ему это удавалось раньше. Но сейчас его голос от обиды растерял свою привычную цельность. Он понял, что его ждет крах.

Линда ускорила шаг.

– Ха. Я это слышу уже целый месяц. Ты просто используешь меня, ничего не давая взамен. Мои услуги, ты знаешь, стоят дорого. Не забывай об этом, – говоря о высокой цене на свои услуги Линда напомнила ему об их самой первой встрече, когда он заплатил ей аж пять тысяч. Единственный раз заплатил.

– Ага! – не сдержался Виктор и ответил с такой неприкрытой издевкой, как если бы он поймал свою возлюбленную, как минимум на измене, – ты можешь снова поставить свое объявление в интернет. Зарабатывай собой. Распоряжайся собственной жизнью по своему усмотрению.

Наверное, лучше было промолчать. Наверное, лучше было подождать, пока Линда выскажет накопленные обиды, выскажет их все до конца и успокоится, быть может. А получилось так, что он вызвал усиленный огонь на себя и теперь рисковал пасть смертью храбрых.

Линда выгнула перед ним свою тонкую гимнастическую фигуру.

– Я в тебья душу влошила, Доншуан хренов. А ти… ти ведешь себья, как непревзойденный подлетс, как грязная савинья, – неожиданный сильнейший акцент Линды до глубины души задел Виктора.

Никогда он не слышал от нее акцент. Она всегда разговаривала с ним правильно по-русски. Никогда Линда не заостряла его внимание на том, что она является представителем принципиально другой культуры, носителем иного языка, другой морали.