И в это тоже никто бы никогда не поверил. Вот тебе и пятеро детей, вздыхал я про себя. Вот и незыблемое мещанское существование, которому я так иногда завидовал, слишком уж оно напоминало мне мое безоблачное детство.

Робер предлагал абонемент на юридическое обслуживание с твердой годовой ставкой, разбитой по месяцам. Однако цену называть не торопился, предпочитал выяснить для начала, что именно будет входить в перечень услуг. Я чувствовал, что он просто боится напугать меня ценой.

Уже уходя, когда я миновал холл, где у окна располагалась конторка секретарши и почему-то пахло завядшими розами, за письменным столом я увидел привлекательной внешности молодую особу. Во время моего прихода ее просто не было на месте. Поймав на себе приветливый взгляд, я почему-то догадался, что она и есть причина жизненного краха Робера. И в тот же миг я подумал, что мне придется, наверное, продолжать поиски адвоката.

Через день я позвонил Роберу, чтобы запросить у него черновики будущих документов – учредительный акт, пакт акционеров, договор на использование торговой марки и моей личной жилплощади в качестве юридического адреса на первое время, чтобы было самым правильным решением. Я хотел увидеть товар воочию, хотел подумать. Робер объявил мне цену. Девять тысяч евро в год. Но как я понимал – это только на первое время. А что потом?

В те же дни я съездил еще в две адвокатские конторы. Прием и здесь мне оказали радушный. Адвокат Норберт Норельс – из-за литературного имени я его и выбрал – работал в мансардном офисе напротив Люксембургского сада. Он уверял, что любит книги, обещал оказывать поддержку позднее чуть ли не на добровольных началах. Но просил четыре тысячи с небольшим…

Когда же я увиделся с последним адвокатом из своего списка, при кабинете Кассини, в районе Друо, который на регистрации юридических лиц набил руку, как он уверял, и когда мы, присматриваясь друг к другу, пролистали вместе черновой вариант учредительного акта, я понял, что топчусь на месте. Ничего нового я больше не узнавал. Я предлагал деньги за работу, которую научился делать сам.

На всякий случай я позвонил в контору Франсис-Лефэбр, пожалуй, самую крупную адвокатскую фирму Парижа, которая, помимо всего прочего, имела филиал в Москве. Один из совладельцев, проконсультировавший меня по телефону, вполне по-джентельменски переадресовал меня к московскому коллеге, возглавлявшему русский офис.

Мэтр Ларкэр, ответивший в Москве по телефону, предлагал увидеться в его офисе на Пречистенке и сразу попросил меня не волноваться из-за гонорара, обещал не обдирать меня до последней нитки, хотя кабинет и брал с клиентов по шестьсот евро за час работы. Ему слишком нравилась сама идея французского издательства с русским капиталом.

Через две недели Мэтр Ларкэр и подготовил все нужные документы. Мы встретились дважды, но не в Москве, а в Париже. За работу он взял всего две тысячи евро наличными. Выданный мне на руки пакет бумаг представлял собой по сути копии всего того, что я находил во французском Гугле в свободном доступе, разве что с небольшими, но остроумными включениями, суть которых сводилась к тому, чтобы в обозримом будущем я мог, если приспичит, защитить свои личные интересы. Ларкэр считал это вполне справедливым, потому что, пока суд да дело, я гнул спину фактически за одно «спасибо».

Зарегистрировать акционерное общество упрощенного типа, в конце концов, не так уже сложно. Достаточно сделать первый решительный шаг. Достаточно раз и навсегда отказаться от услуг угодливых консультантов, делопроизводителей, юристов, адвокатов и проч., чаще всего равнодушных к делу, с которым к ним приходишь, но расчетливых и ушлых, а иногда и некомпетентных. Ведь большинству из них даже не приходится напрягаться, чтобы заработать свой почасовой гонорар за банальнейшие аудиторские консультации, которые с тем же успехом можно получить в мировой паутине, было бы желание. Спрос на настоящие аудиторские услуги, видимо, всегда будет превышать предложение. Но разобраться в этом сложно без опыта, когда заявляешься в незнакомый мир с иллюзорными представлениями, что им правят, как и всем на свете – нормы и правила.