Камминг был удивлен моим отказом, но больше не предпринимал попыток убедить меня. Вскоре он ушел, сославшись на срочную встречу в Леконфилд-хаус.

Месяц спустя я был в своей лаборатории в Грейт-Баддоу, когда получил вызов в кабинет Кемпа. Там сидели Камминг и Уинтерборн, Уинтерборн широко ухмылялся.

– Что ж, Питер, – сказал Кемп, – похоже, я наконец-то теряю тебя. Малкольм хочет взять тебя на работу первым ученым МИ-5.

Уинтерборн позже рассказал мне, что Камминг пошел к Кемпу, чтобы спросить, сколько ему придется заплатить, чтобы заполучить меня, на что Кемп, знакомый с тем, на что Камминг готов пойти, чтобы сэкономить несколько фунтов государственных денег, ответил: «За ту же плату, за которую я бы согласился, – за справедливую зарплату!»

– Конечно, будет конкурс, – сказал мне Камминг, – но это всего лишь формальность.

Я пожал всем руки и вернулся в свою лабораторию, чтобы подготовиться к новой жизни в тени.

Четыре дня спустя я отправился в Леконфилд-хаус на отборочную комиссию. Перегородка из матового стекла в нише отодвинулась, и пара глаз внимательно изучила меня. Хотя я был знакомым лицом, у меня все еще не было пропуска. Я терпеливо ждал, пока полицейский звонил в офис Камминга, чтобы организовать мое сопровождение.

– Значит, сегодня к генеральному директору, сэр? – спросил он, нажимая на кнопку вызова лифта. Железные ворота с тяжелым грохотом отъехали в сторону. Это был старомодный лифт, приводимый в действие рычагом на латунной коробке. Он лязгал и со свистом поднимался по зданию. Я считал этажи, проползая мимо, пока мы не добрались до пятого, где располагались офисы высшего руководства МИ-5.

Пройдя немного по коридору, мы свернули в большую прямоугольную комнату, в которой размещался секретариат генерального директора. Он выглядел точно так же, как любой другой офис в Уайтхолле: секретарши, знававшие лучшие дни, твидовые костюмы и щелкающие пишущие машинки. Только массивные сейфы напротив окна выдавали это место. В середине дальней стены комнаты находилась дверь в кабинет генерального директора. Длина внешнего офиса была специально рассчитана на то, чтобы помешать любому незваному гостю. Это давало генеральному директору время активировать автоматический замок на его двери, прежде чем кто-нибудь смог ворваться внутрь. Когда над его дверью загорелся зеленый огонек, секретарша сопроводила меня через огромное пространство и впустила внутрь.

Кабинет генерального директора был светлым и просторным. Антикварная мебель из орехового дерева и кресла с кожаными спинками делали его больше похожим на Бонд-стрит, чем на Уайтхолл. Портреты трех предыдущих генеральных директоров сурово смотрели через комнату с одной стены. С другой стороны за полированным столом для совещаний сидел полный состав Совета директоров МИ-5. Я узнал Камминга и Холлис, но остальные были мне незнакомы.

Генеральный директор, сэр Дик Голдсмит Уайт, пригласил меня сесть. Я встречался с ним раньше во время одного из многочисленных визитов в офис Камминга, но я не мог притворяться, что хорошо его знаю. По иронии судьбы, он также учился в Бишоп-Стортфордском колледже, где установил рекорд в беге на милю, но это было задолго до меня. Он был высоким, худощавым, со здоровыми чертами лица и острым взглядом. В нем было что-то от Дэвида Нивена, те же безупречные английские манеры, непринужденное очарование и безукоризненное чувство стиля в одежде. Действительно, по сравнению со своим коллегой он был просто неотесанным.

Когда мы сели, он начал интервью на официальной ноте.

– Я слышал, вы хотите присоединиться к нам, мистер Райт. Возможно, вы могли бы объяснить свои причины.