Антон Петров считал, что все это – затрудненное дыхание, постоянная усталость, сыпь – следствие какой-то болезни, которую он подцепил во время своих странствий. Он не знал, как называется эта болезнь или от кого он заразился ею. Лин испробовала все известные ей средства: настои, отвары, разные диеты, порошки, добавки к пище. Ничто не помогало, кроме амулетов и талисманов, которые она приносила ему для облегчения болей и снятия других симптомов.

– Прошу вас, все же будьте поосторожнее, – сказала Лин, осмотрев худую руку. – Лучший способ предотвратить появление сыпи – это стараться избегать синяков. Даже когда вы передвигаете кресло…

– Довольно, – проворчал Петров. – Что же мне, по-вашему, звать донну Альбертину? Я боюсь ее гораздо сильнее, чем синяков.

Донна Альбертина, хозяйка квартиры, обладала могучим бюстом и бурным темпераментом. Лин однажды видела, как эта дама гонялась по двору за убежавшей гусыней, потрясая метлой и повторяя, что забьет несчастную птицу до смерти, а потом найдет всех ее гусят и свернет им шеи.

Лин скрестила руки на груди.

– Вы отказываетесь выполнять мои рекомендации? Означает ли это, что вы хотите сменить врача?

Она произнесла это дрожащим от обиды голосом.

Лин давно уже поняла, что лучшим способом заставить Петрова слушаться ее было вызвать у него чувство вины, и беззастенчиво пользовалась этим.

– Нет-нет, что вы, – замотал он головой. – Если бы не вы, я бы так долго не протянул, вы же знаете.

– Я уверена, существует множество других врачей, которые сделали бы для вас то же самое, – возразила Лин, роясь в сумке. – Даже в Ниеншанце.

– В Ниеншанце врачи посоветовали бы мне пойти прогуляться в лес и сразиться врукопашную с медведем, – буркнул Петров. – Разумный совет, вам не кажется? Возможны два исхода: либо медведь задерет пациента, либо ему станет лучше. В любом случае болезнь больше не будет его беспокоить.

Лин хмыкнула. Потом вытащила из сумки несколько талисманов и положила на стол. Петров, который все это время улыбался, тут же стал серьезным.

– Те бумаги, которые вам были нужны, – заговорил он. – Вам удалось их достать?

Лин постаралась скрыть досаду. Не следовало сообщать Петрову о своих попытках приобрести учебник по медицине. Она сделала это в момент слабости; знала ведь, что в Солте никому нельзя рассказывать о подобных вещах.

– Нет, – покачала головой Лин. – Ни в одной книжной лавке мне не позволили даже взглянуть на эту книгу – и не потому, что я не являюсь студенткой, а потому, что я из народа ашкаров. Они слишком сильно нас ненавидят.

– Это не совсем так, – мягко произнес Петров. – Просто они вам завидуют. После Раскола из мира исчезла магия, а с ней и великие опасности, но заодно исчезли многие прекрасные и чудесные вещи. Только ваш народ еще владеет остатками этого чуда. Поэтому неудивительно, что остальные люди так трепетно относятся к своей древней истории. Это напоминает им о тех временах, когда они тоже обладали властью, когда они были равны вам.

– Сейчас они не просто равны нам, – возразила Лин. – Вся власть принадлежит им, все могущество, кроме того, что заключено в этой маленькой вещице. – Она на мгновение прикоснулась к подвеске в виде кольца, на которой были выгравированы древние слова: «Как нам петь песнь Госпожи на земле чужой?».

Это был отчаянный вопль людей, которые не знали, кто они, лишились дома и Бога. Они научились этому – о да, научились за многие годы и столетия, – но у них по-прежнему не было дома. Вместо него была пустота, как внутри золотого кольца.

Она внимательно взглянула Петрову в лицо.

– Вы же не хотите сказать, что согласны с ними, верно?