И вновь мне чудится, что он усмехается – но по лицу уже не разглядеть. Слишком темно вокруг.

- Сама спустишься? Или тебе помочь? – склонив голову, уточняет парень в маске.

- Сама спущусь! – тут же выпаливаю, не задумываясь.

- Самостоятельная.

Нет, на этот раз он точно усмехнулся!

Я что, такая смешная?!

- Иди, мир спасай, - огрызаюсь в ответ, но сама тут же начинаю стыдиться своих слов.

А молчание, последовавшее после них, ещё больше меня напрягает.

- Я не говорил, что моя задача – спасать мир, - спокойно произносит парень в маске, - более того: «спасение мира» - это далеко не моя задача, - ровно добавляет он.

- Тогда какая у тебя задача? Спасать меня? – спрашиваю в лоб.

- Да, я знаю, тебе это не особо нравится. Но ничего не могу поделать: ты нужна мне живой и невредимой, - уже более холодным голосом отвечает парень, затем разворачивается и уходит, быстро сливаясь с темнотой.

- Что? Живой и невредимой? – удивленно повторяю то, что поразило меня больше всего.

Почему именно живой и невредимой? Чего ему нужно от меня?..

Чуть расслабляю тело и откидываюсь спиной на стену. Прикасаюсь пальцами к губам, вспоминая то, что произошло между нами пару минут назад.

Он поцеловал меня. Что за чушь? Зачем? Неужели Динь-динь была права?.. Но его последние слова… ему явно нужны не «мои ответные чувства», так что дело не в симпатии – несмотря на то, что сам парень в маске пытается убедить меня в обратном.

Странные звуки заставляют меня отмереть и развернуться, вглядываясь в то, что происходило внизу: а там творился полный хаос! Бойцы ОМОНа скручивали тех, кто не успел разбежаться при виде бравых ребят в спец.форме; люди Джэ Хвы громко матерились, пытаясь объяснить, что не их вязать нужно, а их противники кричали, что те не понимают, с кем связались. Короче, полный кавардак - как обычно в пятницу вечером...

Встаю и иду к лестнице. Чем бы там дело ни закончилось, я должна доработать смену: самое страшное уже произошло, и в клубе, наверняка, остались только самые смелые и самые пьяные – но и от них я буду ждать милости в виде чаевых. А что делать? Я не могу позволить себе махнуть рукой и послать всё к чертям. Пусть ипотечный кредит в этом месяце погашен, мне ещё много чего нужно купить – а на это нужны деньги.

Так что спускаюсь вниз, стараясь мыслить позитивно… как вдруг останавливаюсь, вспоминая, как он помогал мне забраться наверх - как подсаживал, как придерживал за талию...

А после – как поцеловал меня...

Низ живота стягивает в узел от желания… повторения?..

- Мать, ты рехнулась? – спрашиваю у себя самой, напряженно вцепившись в перила.

Нет, я серьёзно рехнулась.

Ведь я даже лица его не видела!

И пусть его губы по ощущениям тёплые и мягкие… может, он альбинос вообще, и у него глаза красные!

…

Простите меня все альбиносы!

…

Я ничего против вас не имею! Что за бардак творится в моей голове?!

…

Да и глаза у того парня явно не красные, я же видела, тогда – в первую встречу. Они у него темного цвета: может, темно зелёные, может, карие. Но точно не голубые и не серые…

Осторожно спускаюсь вниз, аккуратно спрыгиваю на асфальт и бреду в сторону клуба.

Неужели я теперь буду постоянно вспоминать об этом?..

Час спустя…

Чёрт, это вообще когда-нибудь выветрится из моей головы?!

Мычу, зажмурившись и пугая своего коллегу.

- Стася, не нужно так переживать. Это вообще не наша вина, так что чего ты себя коришь? – нахмурившись, спрашивает Даня, натирая бокал до блеска.

- А? – поворачиваю к нему голову, вспоминаю о том, кто он, и что я здесь делаю, и отвечаю, - А… да. Да, нельзя постоянно думать об этом.

- Вот, и я про то же! Тем более начальник сам похвалил тебя – что ты вовремя позвонила и вызвала его. А то, что из клуба ушла – так никто тебя не винит: тут такое творилось… я бы и сам тебя прогнал на улицу или спрятал где – если б знал, где ты в тот момент находилась.