– Да, – подтвердил великий магистр, – очень похожие на те, которые в советское время глушили вражеские голоса. Кроме того, по всему городу у нас развешаны низкочастотные магнитно-импульсные генераторы любви.

– Ух ты! – удивилась Леся. – Генераторы любви?

– Когда люди впервые попадают к нам, – добавила Агния, – они вначале не понимают, реально ли то, что они видят и слышат. А всё потому, что они попадают к нам зашоренные, – со значением посмотрела она сначала в красные очки Ульяны, а затем в чёрные очки Сержа, – да ещё с заткнутыми ушами.

– Что? – напрягся он, будто не расслышав, и тотчас вынул один из наушников. – Вы имеете в виду меня?

– Я имею в виду всех, кто впервые попадает в нашу глубинку. Здесь сразу заметно, что многие хоть и слушают тебя, но не слышат, смотрят, но не видят. Вернее: видят только то, что хотят увидеть.

– А я, например, и в чёрных очках всё вижу, – сказал вдруг Серж, – и в наушниках всё слышу.

– А сейчас мы это и проверим, – вновь послышался из динамика голос великого магистра.

Он заметил, что любовное заклинание почему-то перестало действовать на некоторых странников любви, поэтому срочным образом решил исправить положение.

– Дорогие друзья, закройте все на минутку глаза, – внушительным голосом произнёс магистр.

Все, кроме фурии Ульяны, тотчас исполнили словесный приказ гипнотизёра.

– И вы, Ульяна.

Фурия осталась непреклонной.

– Напрасно всё это, – недовольно сказала она. – Я не боюсь гипноза. Я абсолютно негипнабельна. Я сама кого хочешь, могу ввести в транс.

– И вы, Серж, – обратился к нему магистр.

– А вы что, видите мои глаза? – удивился он.

– Я всё вижу, – ответил магистр, хотя чёрные стёкла реально скрывали глаза стихотворца.

– Я просто не хочу, чтобы меня гипнотизировали, – признался Серж.

– Не бойтесь. Я не буду заставлять вас под гипнозом срывать невидимые цветочки. Вы будете в полном сознании. Гипноз – это не страшно. Вы находитесь под ним по меньшей мере два раза в день: когда засыпаете, и когда просыпаетесь. Гипноз – это всего лишь изменённое состояние сознания, пограничное состояние между сном и бодрствованием. Как только вы пробудитесь, уверяю вас, у вас начнётся новая жизнь.

Серж склонил голову вниз и, по всей видимости, закрыл глаза. Великий магистр продолжил:

– Давайте на секунду отвлечёмся от тех установок, с которыми вы приехали сюда. От всей той политики, от всех тех лозунгов в бигбордах и говорящих голов в зомбовизоре. Забудьте всё, что они вам внушали. Я стираю с вашей памяти все их прежние установки. Ведь телевидение сейчас превратилось в одно сплошное ненавидение. Как только я щёлкну пальцем, вы станете табула раса, вы откроете глаза и проснётесь.

Послышался характерный щелчок пальцами, после чего все ненавистники любви открыли глаза.

– Теперь вы будете воспринимать всё от сердца, а не от ума, – добавил великий магистр.

– Серж, – тотчас обратилась к нему Агния, – а теперь расскажите нам, что вы думаете о проблеме двуязычия в стране?

Серж демонстративно вытащил наушники из ушей и сказал:

– Я думаю, что здесь никакой проблемы нет. Она придумана политиками только для того, чтобы получить голоса и пройти в парламент. Надо, наконец, признать, что у нас не одномовная страна.

– Мне послышалось? – удивилась фурия Ульяна.

– Как это так? – не понял силен Владимир.

– Ты как всегда ослышался, – шепнул ему сатир Юлий.

– Наверно, ты хотел сказать, – изумлённо посмотрела фурия на Сержа, – что у нас одномовная страна.

– Нет, вам не послышалось, Ульяна, – замотал головой панк-купидон, – и вы не ослышались, Юлий и Владимир. Наше общество двуязычное, и насильно принуждать к соловьиной, а также бороться с запретным языком, значит только вредить мове. В нашей державе прекрасно уживаются и говоруны и щебетуны. В Харькове, где большинство людей говорит на русском языке, я щебечу на державной мове и чувствую себя абсолютно комфортно. На самом деле, всё зависит от твоего отношения к социуму. Если ты самодостаточный человек, ты не будешь замечать какое-то давление извне.