К липкому нервирующему предчувствию неприятностей прибавилось изумление. Окатило леденящей волной, заморозило, напрочь лишив возможности спорить с капитаном, который, положив ладони на поручень, ограждающий его рабочее место, продолжал меня добивать:

— Вы будете находиться под арестом до окончания расследования. Увести!

Ощущая вцепившиеся в предплечья руки, тянущие меня на выход, я сделала шаг, не в силах отвести взгляд от сильных пальцев, непроизвольно сжимающих хромированную преграду, теперь разделяющую нас так прочно, как никогда раньше...

Изображение и звук исчезли настолько неожиданно, что Ирилика не удержала невольного возгласа разочарования, непроизвольно потянувшись к тускнеющему экрану. Увиденное затягивало, шокировало, поражало. Оно не укладывалось в привычное понимание. Оно ломало устоявшуюся картину мира. Оно было просто... безумным.

Доминика — её бабушка. И все они — Коваль. Мама так и не вышла замуж, так что женщины в семье носят фамилию, уходящую корнями в родословную дедушки. Его Лика тоже признала в том самом суровом капитане, бросившим такое страшное обвинение. Но... Но она никогда не слышала о том невероятном факте, что её родственники участвовали в первой межзвёздной экспедиции! К тому же по возрасту бабушка никак не могла войти в состав экипажа, ведь в пятьдесят шестом, судя по году рождения в метрике, ей было всего четырнадцать. Да и вряд ли дедушке в двадцать один год могли доверить ответственную миссию — командовать таким кораблём! Более того, на снимках астронавтов, которые Лика не раз видела на занятиях в школе, не было ни одного человека, даже близко на них похожего.

Но самое главное — всем и всегда внушали, что тот полёт закончился трагедией. Корабль исчез в глубинах космоса, и никто не вернулся на Землю! Детей целыми классами возили к монументу вечной памяти — эффектной композиции из корабля[2] и людей на его фоне, окутанных нитями, имитирующими плазменный ветер.

Тогда что она сейчас видела?!

Что, что... Ирилика нахмурилась, разжимая непроизвольно сжавшиеся кулаки. Подозрительную информацию, доказывающую, что кто-то очень сильно не хотел, чтобы правда об экспедиции выплыла на свет божий! Сколько лет её скрывали? Пятьдесят? Ого!

Девушка нервно скользнула пальцами по гладкой поверхности планшетника, стараясь вновь вернуть потерянную картинку, но техника упрямо не желала работать и включаться снова. Ясно. Сдохла окончательно. Хоть и закономерный итог, но Лику разозлил. Ладно. Не хочешь по-хорошему? Можно и иначе!

Присмотревшись внимательнее, Ирилика сковырнула с ребра устройства примагниченный к нему голубой накопитель. Бережно зажав в ладони, поднялась с пола и размяла ноги, затекшие от неудобной позы. Ещё раз оглядела оставшиеся неразобранными вещи и, не раздумывая более, бросилась к лестнице.

Потом. Всё потом! Сейчас нужно найти способ извлечь из таблетки-накопителя её содержимое. Увы, но такими устройствами для хранения информации уже давным-давно никто не пользуется. Так что придётся заказывать соответствующий декодер, а эта вещь не самый ходовой и распространённый товар.

Через несколько минут Ирилика окончательно в этом убедилась. Запустив домашний юнит[3] и быстро просмотрев интересующие её предложения, едва сдержала раздражённое восклицание. Нет, декодер нужного типа она нашла, но ждать его придётся... Два дня.

Два. Долгих. Невыносимо мучительных в томительном ожидании. Однако бездельничать и раскисать Лика себе не позволила. Чтобы спастись от мыслей, догадок, версий, беспрестанно атакующих мозг, она закончила с разбором вещей, не обнаружив более ничего интересного. Девушка полностью освоилась в доме и даже начала приводить в порядок прилегающую территорию. Расчистила дорожки, ведущие к силовому проёму, ограничивающему доступ на частную территорию. Извлекла из технического модуля газонокосилку и запустила на автоматический режим. Обрезала пригнувшиеся к самой земле ветки яблонь, очень старых, но всё ещё старательно покрывающихся завязями плодов.