– Почему?!

Но экипаж остановился, и Деламар, ловко спрыгнув на землю, подал ей руку.

– Просто уверен в этом, – подмигнул Камиль.

Каролина с явным разочарованием увидела узкую улочку с облезлыми жалкими домами. Ничуть не лучше тех, которые она видела прежде. Девушка сочла довольно странным, что мужчина явно при деньгах, а поселился в столь паршивом месте. Хотя его потрёпанная одежда тоже не вязалась с тем, как он швырялся монетами. Возница получил плату и поспешил прочь, а спутники без стука вошли в одну из лачуг.

В полумраке заваленной всяким хламом крошечной комнатёнке сидела неопрятная старуха с вытекшим глазом. Рваный чепец едва прикрывал седые сальные пряди, уныло висящие по бокам широкого лица. Каролина поморщилась: опять эта вонь! Святой Бриак, отчего в таком огромном величественном городе разит как из сточной канавы?

– А-а-а, пришёл красавчик, – прошамкала старуха, с любопытством поглядывая на девушку. – Я натопила камин в твоей комнате, как ты велел. Пришлось купить ещё мерку угля, Камиль. Не поверишь, как подорожал уголь.

Деламар рассмеялся:

– Ай, Мадлон, ты можешь вытянуть деньги даже из мертвяка. Лови! – Он бросил несколько монет, и старуха с неожиданной для её грузной фигуры ловкостью поймала их на лету.

– Господь благословляет руку дающего, Камиль, – ухмыльнулась она. – Видишь, ты обзавёлся такой славной подружкой.

– Хм, не знал, что Господня милость состоит именно в таких делах, – заметил Деламар и, указав спутнице на узкую лестницу, обернулся к старухе: – Покойной ночи, Мадлон.

Мансарда, в которой очутилась Каролина, совершенно не сочеталась с остальной обстановкой лачуги. Здесь было довольно чисто. Кровать с пологом занимала почти всю комнату. Между камином и окном едва втиснулся комод, узкий умывальный столик с тазом и овальным зеркалом. На консоли стоял подсвечник на три свечи и початая бутыль вина.

Девушка смущённо присела на краешек стула у камина и протянула руки к огню. Святая Урсула, даже не верится, что она проведёт ночь в тепле! Да, но в комнате только одна кровать. Неужели Камиль солгал и попросту заговаривал ей зубы? Она искоса посматривала на мужчину, готовая в любой момент выскочить из комнаты. Меж тем Деламар спокойно сбросил накидку, шляпу и подошёл к умывальному столику.

– Если хочешь, можешь налить себе вина, – не оборачиваясь, произнёс он.

Каролина не двинулась с места. Ей хотелось разглядеть лицо человека, что избавил её от позорной участи, но и сам не внушал доверия. И тут она едва не вскрикнула. Камиль одним рывком избавился от бороды и усов. Смочив полотенце, он вытер лицо и шею и посмотрелся в зеркало.

– Из-за этого Журвиль назвал вас Актёром? – пробормотала Каролина.

– Нет, мадемуазель любопытный нос, – хмыкнул Деламар. – У меня множество других талантов и способностей. Ну так что, выпьешь или просто ляжешь спать? Ты, наверное, голодна, но кроме вина всё равно ничего нет. Сомневаюсь, что ты захочешь есть стряпню Мадлон. Готовит она отвратительно. Хотя в трактире у заставы мне подали месиво ничуть не лучше.

Девушка молча разглядывала спутника. Камиль был молод, ему явно не было и тридцати лет. Стройный, высокий, с насмешливым взглядом голубых глаз. Заметив, что Каролина откровенно его разглядывает, он подмигнул и налил себе вина.

– Ладно, Кароль, я вижу, что моя внешность оказалась приятным сюрпризом, и ты можешь счастливо заснуть, упиваясь, что твой спаситель не урод.

Девушка порозовела от смущения и пожала плечами:

– Мне нет никакого дела до вашей внешности. Но… как я лягу спать, ведь здесь только одна кровать?

– Ай, хватит жеманиться из-за ерунды, Кароль. Я уже понял, что ты приличная девица из достойной семьи и тому подобное. Иначе я попросту не стал бы вытаскивать тебя из лап Журвиля. Я же сказал, что твои юные прелести меня не трогают, да, дорогая, ничуть не вызывают интереса. И уже упоминал, что не отличаюсь благородством. Посему вовсе не собираюсь уступать тебе своё ложе и, как преданный пёс, дремать на полу. Ну, впрочем, можешь отправляться к Мадлон. И мирно провести ночь среди вони старого тряпья на соломенном тюфяке прямо на полу, стуча зубами от холода. Ибо из жадности хозяйка топит только в моей комнате. Ну, ты остаёшься или идёшь вниз? Слушай, мадемуазель добродетель, я ужасно хочу спать, так что устраивайся как хочешь. – С этими словами он преспокойно лёг на кровать, заняв ровно половину, и, обхватив подушку руками, закрыл глаза. Каролина ещё добрых четверть часа раздумывала и затем тихонько присела на свободную часть ложа.