– Именно она, – волк задумчиво потупил желтоглазый взгляд на искусно выточенный кусок гранита.

– И какой в ней смысл? Или смысл в этих буквах?

– Что означают буквы, никто не знает. А у самого полотна несколько трактовок, одну из них можно толковать как «помни о смерти». Так что можно расценивать это как угрозу. Может быть, это весточка от родителей, которые продолжают заботиться о тебе. Но я сомневаюсь. Потому что тот, кто этот знак сюда вложил, явно знал, что мы найдём его вместе. Знал, про картину у меня дома. Да и, собственно, ключ мне в подсознание подложил. Кто-то играет с нами в сложные, но интересные игры.

– Что будем делать? – Алёна приподнялась на ноги, в раздумьях глядя на тайну, себя немного приоткрывшую, но в разгадку полностью не перевоплотившуюся.

– Запомни последовательность букв и их количество. Это важно.

Алёна несколько раз пробежалась по находке пытливым взглядом, закрывая глаза и проговаривая буквы про себя.

– Готово. Ты будешь запоминать? – она протянула волку точёный кусок серо-чёрного гранита так, будто он мог взять его в лапы.

– Уже запомнил. Так. Раз дом ушёл под землю, предлагаю закопать и ларец. Но ключик оставим.

Волк обстоятельно почесал бок задней лапой.

– Блин, это так удобно.

– Звериное обличье вообще открывает много горизонтов, – широко подумав, собрала мысли в одно предложение Алёна. – Хорошо. Давай закопаем.

Силой мысли она моментально вырыла глубокую яму посреди сосново-дубового полесья. Между стволов на мгновение показался белый кролик, махнув внимательными длинными ушками.

– Ой, зайка, смотри!

Волк хищно обернулся, насквозь прожжа густую растительность горящими глазами, но кролика пропал и след.

– Аж есть захотелось, – блеснул острыми зубами, облизнувшись, волк. – Ладно, давай дело доделаем. Положи находку обратно и закрой крышку.

Алёна бережно уложила гранит и закрыла ларчик на ключик, но поднять тайник с загадкой не смогла. Чудовищная гравитация примагнитила сундучок к земле намертво.

– Не могу и все, прикинь! – жаловалась в напрасных потугах она.

Волк тяжело вздохнул:

– Вот с этого всё начинается, а потом «открой мне банку с закруткой», «давай назовём сына Цезарем», «ты глянь какая курица пришла в «Давай поженимся!». – Волк с лёгкостью подхватил ларец зубами и бросил его на дно глубокой, прохладной, чернозёмной, переплетённой древесными корнями ямы.

– А как бы ты назвал сына, если не Цезарем?

– Гай или Юлий, – пожал саркастичными плечами чёрный волк.

– Не поспоришь. Что делаем дальше?

– Сеанс окончен. Вот держи, – волк бросил Алёне фотоаппарат, неведомо как оказавшийся в его зубасто-клыкастой пасти.

– Просто сфоткать тебя? А что потом?

– Я исчезну, а ты пойдёшь дальше путешествовать по своим снам. Раз уж бабушка не дала тебе ловца снов, он будет твоим оружием из реального мира. Если встретишься с угрозой – просто сфотографируй; так же как и любого сомнительного путника, осознавшего реальность сновидений, вроде меня.

– Интересно, – Алёна занесла палец над кнопкой, на волка объектив направив. – Жаль, нельзя этот кадр взять с собой. Видел бы ты себя!

– Считаю, что я прекрасен всегда. А что касается именно фото, то, может, какой-то способ и существует, просто я об этом не знаю.

Алёна опустила глазок объектива, задумавшись.

– А может, ещё немного побудем вместе? Это же так необычно.

– Предлагай. Только без пошлостей. А то потом начнёшь рассказывать, что во сне не считается, – довольный волк показал язык.

Алёна надула губки, насупила бровь и дельно огляделась, через секунду расправив лицо:

– А вопрос-то хороший…

– Вот так всегда бывает. Во сне, в каждоночной сказке, мы можем делать всё, что хотим, но не делаем. В мире неисчерпаемых возможностей мы грязнем в бытовой жиже. Попусту грезим о работе, о домашней рутине и по новой переживаем всякие глупые ситуации, наш обычный день наполнившие, – философствовал волк, усевшись на пень и закинув одну заднюю лапу на другую.