– Свет? – изумлённо уточнил дядя Паша и слегка пришёл в себя (всё-таки был он крепким мужчиной, закалённым невзгодами профессионалом своего дела, да и тщательно оберегаемая тайна его осталась нераскрытой). – Я проверял. Везде – полный мрак. Где это вы свет видели в кабинете? В каком конкретно?

Конкретно Толкодумова ничего не знала. Поэтому смерила охранника снисходительным взглядом, безнадёжно махнула рукой и двинулась к лестнице.

Лучше всё выяснить самой, выявить нарушение, разобраться. Тут специалиста более подходящего, чем Ариадна Борисовна, во всем мире не найти.

Толкодумова пробиралась на цыпочках по второму этажу и внимательно приглядывалась: не пробивается ли из-под какой-нибудь двери лучик света?

Ага! Вот оно! Яркая полоска на уровне пола.

Ариадна Борисовна застыла на месте, вскинула глаза и с удивлением разобрала надпись на табличке: «Завуч по учебной работе».

Не может быть! Как же так? Она уверена, что выключала свет, уходя вчера с работы.

Прощальный ритуал доведён до автоматизма и обычно проходит без сбоев. Оделась, выключила, заперла.

Завуч с тревогой ухватилась за дверную ручку, повернула её и едва не вздрогнула от испуга.

Не заперто!

Дверь легко подалась навстречу, Ариадна Борисовна шагнула через порог и услышала:

– Ну и в чем дело, дамочка? Что вас сюда привело?

Голос показался странно знакомым, особенно интонации: снисходительные, надменные, начальственные и непоколебимо железобетонные. Звучит не слишком приятно, но, принимая во внимание место происходящего, безоговорочно правильно. Толкодумова говорила бы точно так же. Да и выглядела бы тоже.

Выкрашенные в чёрный, тщательно уложенные волосы. Жакет стального цвета с большим кристально-белым воротничком. И в тон жакету – юбка.

Видеть юбку Ариадна Борисовна не могла, её закрывал массивный рабочий стол, но ни капли не сомневалась в существовании таковой в гардеробе хозяйки кабинета. Потому что в удобном кожаном кресле за столом сидела… она сама.

– Что это за привычка – входить и молчать? – возмутилась Толкодумова номер два.

В том, что только она, единственная, может быть номером один, Ариадна Борисовна никогда не сомневалась. А эта высокомерная выскочка хоть и на её месте, с её внешностью, но явная самозванка. Поэтому номер два. Только «два».

Хотя сидящая за столом вряд ли разделяла подобное мнение. Она уничижительно посмотрела на Толкодумову номер один и продолжала нарочито вежливо:

– Если у вас какое-то дело ко мне, то, конечно же, заходите. А если вы пришли только затем, чтобы постоять в дверях истуканом, то, пожалуйста, не тратьте напрасно времени. Ни своего, ни моего.

– Вы кто? – огорошенная небывалой наглостью, только и смогла произнести Ариадна Борисовна.

– Да вы что? Шутки пришли шутить? – Толкодумова номер два поджала губы. – Идёте и сами не знаете куда? Могли бы хоть табличку на двери почитать. Там же ясно написано: «Завуч по учебной работе». Толкодумова Ариадна Борисовна. Если вы до сих пор не знаете.

– Кто?

Номер два нахмурилась.

– Дамочка! Я недостаточно ясно выражаюсь?

Дурацкое обращение «дамочка» окончательно добило Ариадну Борисовну.

– Самозванка! – выкрикнула она, срываясь на визг.

Номер два не смутилась, приподнялась, упёрла руки в боки, осуждающе качнула головой.

– Нет, ну чего только эти родители не придумают! Каких только претензий! Это надо же! Я – самозванка! Да вы соображаете, что говорите? Лучше бы за своим обормотом повнимательней присматривали. А то распустят совсем, а потом заявляют, что школа виновата.

– Каким обормотом? Какая школа? – прорычала окончательно выведенная из себя Ариадна Борисовна и решительно захлопнула дверь кабинета.