– А вы у нас зачем спрашивали имена? – полюбопытствовал Слава.

– Я, пока вас тут слушала, о ваших холостяцких проблемах, решила провести эксперимент. Люди вы не то чтобы совсем состоятельные, средний класс, и цену деньгам знаете, хотя и попыжить в баре можете без нагрузки для бюджета. Вы такие же мужики, как и те, что приходят участвовать в лотерее. Там никто никого не знает, и в дальнейшем даже может присутствующих там никогда в жизни не встретить. Чем вы хуже, чем состоятельные коммерсанты и менеджеры? Ничем! Думаю, предложу мужикам поиграть и посмотрю, что из всего этого выйдет. Всё понятно?

– Вы хотите сказать, что зашли сюда спонтанно, заменить масло, услышали разговор и решили пригласить нас поучаствовать? – для меня это показалось прямо-таки невероятным чем-то.

– В этом-то и вся фишка. Жизнь – лотерея. Вы лишь статистическая случайность этой игры. Я оказалась здесь и сейчас. У вас есть шанс рискнуть…

– А вы сами играли в эту лотерею? – Николай высунулся из-под капота и смотрел на говорившую. – Говорить о судьбе всегда легче, чем в ней участвовать.

– А мне не надо рисковать. Я свою жизнь могу устроить, когда и с кем захочу.

– Ну дак мы тоже в таком случае можем, – это Слава так отреагировал на её ответ.

– Вы не можете. Вам удобно бояться и жить потихоньку. За любовь надо бороться каждый день своей жизни, иначе это не любовь. Иначе это взаимное сожительство. Они, Наталья, не будут играть. Они не жадные, они не храбрые, они – никакие. Этот, – она показала на меня, – ещё мог бы рискнуть, эти – нет! – до этого момента молча нас слушавшая вторая девушка вдруг без всякой скромности высказала своё мнение.

– Это почему Эдуард лучше нас? То, что ещё под семейным ярмом не был? – Дима был возмущён. Под его возмущение старое, отработанное масло вяло покидало двигатель спортивной автомашины.

– Нет. У него ещё моторесурс до конца не выработан, – пошутил Николай. – Что бы ему в случае выигрыша ни досталось, ему не с чем сравнивать.

– Вообще, идея жить с человеком, выигранным по лотерее, у меня в голове не укладывается. И ещё знать, что человек, которому достался ты сам, может быть тоже от тебя не в восторге, – это уже Славик резюмировал.

Слушая их всех, я рассматривал вторую девушку. Она мне начинала нравиться всё больше. Что-то в ней было… Я обратился прямо к ней:

– А вас как зовут?

– Ирина.

– А вы сами участвуете в лотерее?

– Она не может, – за неё ответила Наталья. – У нас клиенты самостоятельные и состоятельные. Влажных молодых сикилявок нет, как и траченных молью. Если вы спокойно зарабатываете себе сотку в месяц, то ей надо работать за эти деньги четыре. Она не может себе позволить участвовать.

– Она могла бы взять кредит под это дело, – Дима всегда знал, как выйти из тяжёлой финансовой ситуации.

– Как бы вы поступили, когда узнали бы, что человек, с которым вы живёте, взял кредит, чтобы продать себя подороже и на всю жизнь? – сказавшая это Ирина даже в лице не изменилась.

– Думается, что вы тут правы на все сто. Это бы выглядело достаточно омерзительно, – поддержал её подошедший к нам вновь Николай.

Мне она действительно нравилась. И ещё я подумал, что, наверно, дарить такой девушке цветы приятно. Она искренне им будет рада. Мне вдруг представилось, что я её выиграл в эту дурацкую лотерею…

– У вас, мужики, есть неделя сроку, чтобы решить, участвовать или нет. Через неделю я сюда заеду. На нет суда нет! Вот тогда и посмотрю, из какого теста вы слеплены, – по-деловому решила хозяйка автомобиля.

– А что? Я не против. Только при одном условии. Вы тоже выставите свою кандидатуру в лотерею, вне зависимости от ваших убеждений. Я хочу лично видеть, кому такое самонадеянное счастье выпадет, тем более он даже не будет знать, что с ним делать. Хорошо предлагать рискнуть чужой жизнью, не подвергая при этом свою, – Николай, говоря это, улыбался мило и скромно. После его слов мы все уставились на Наталью. Думала она недолго.