– Я же сказал, передвигаться пригнувшись, а вы шагали во весь рост, как на параде, – ругает он Гену, одеваясь. – Еще и рюкзак утонул. Теперь у нас только две палатки. И припасов не хватит на всю дорогу, охотиться придется.

– Да что ты меня, как мальчишку, вычитываешь? Сам понимаю, что сглупил, – психует Гена. – Больше не повториться. Спасибо, что спас.

– Правда, Паш, человек чуть не погиб, а теперь дрожит от холода, а тут ему еще и выговор, – упрекает Пашу Алиса.

Павел находит одеяло в своем рюкзаке, молча кидает его Геннадию. Тот заворачивается в него. Плывут к берегу.

А был ли мальчик?

Причалив, путники вытащили лодку на берег. Паша привязывает её веревкой к дереву.

– Черт, как же мне теперь? Все вещи утонули, – сетует Гена.

– Могу свитер дать, он у меня растянутый, на тебя налезет. Чистая шерсть. И кеды у меня запасные есть. Не сапоги, конечно… У меня размер больше, так что ты влезешь.

– Очень ты меня выручил, брат.

Костя залезает в рюкзак, роется там. Достает вещи.

– Я запасные штаны взяла, они влагозащитные. У нас с вами размер один примерно, сейчас достану, – говорит Алиса.

– Мокрую одежду сложите в пакет, сейчас привал делать не будем, высушим её, когда устанем, – командует Пашка. – Сейчас нам надо решить, как идти, через болота или в обход?

– А сколько по времени и так, и так? – спрашивает Гена.

– Если через болота, часа четыре будем идти, а в обход – все восемь.

– Так давай через болота рванем, ты ж тропу знаешь?

– Знаю, только это опасный путь.

– Нам время дорого, сам сказал – теперь еды на всех не хватит. А мы с тропы не сойдем, мы ж не самоубийцы, правда, Костик?

Костя кивает.

– Ладно, – решает Паша, – только четко идите за мной след в след. Очень внимательно смотрите, куда я ступаю.

Все серьезно кивают. Гена уходит в кусты переодеваться.

– Ребят, а вы заметили, какая здесь тишина, – говорит Алиса, – птицы не поют, даже ветра нет. Как будто тут время остановилось.

– Да, странная тишина, неживая, – поддакивает Костя.

– Ну нет, – не соглашается Пашка, – тайга живая, это просто минута затишья.

Как бы в подтверждение его слов закуковала кукушка.

– Вот, слышите, если хорошенько прислушаться, здесь столько всего услышать можно: постукивание веток друг о друга, шепот листьев с ветром, дробь дятла, журчание ручья… да мало ли… Ночью совы ухают. Красота!

Пашка опустился на корточки, сорвал ягоду черники, засунул в рот. Гена выходит из кустов с закатанными рукавами, так как свитер ему велик, и в обтягивающих штанах. Пашка морщится, глядя на его кеды, качает головой.

– Этой обуви надолго не хватит. Ладно, пошли.

– Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? – Улыбаясь, спрашивает Гена, пытаясь взглядом выискать маленькую пеструю птичку на дереве.

Но кукушка замолкает.

– Дура ты, кукушка, тупорылая. Врешь! Я ещё сто лет проживу, – спорит с ней мужчина, но как-то не слишком уверенно.

Идут, не спеша, через болото, Пашка пробует каждую кочку палкой, прежде чем наступить на неё. За ним идет Алиса, за ней – Костя, Гена идет последним, несет Алисин рюкзак. Вдруг Костя останавливается, орет, как резаный, отмахивается руками от кого-то невидимого.

– А-а-а! Сгинь, нет тебя! Ты умер!

Гена хватает его за локоть.

– Кость, ты чего? Тут нет никого!

Но Костя вырывает у него руку.

– Как выжил? Нет, не надо!

Костя отступает, сходит с тропы, Гена хватается за него, но тот опять вырывает руку, хочет бежать через болото, но моментально проваливается по колено. Но не замечает этого, а продолжает разговаривать с кем-то невидимым. Трясина засасывает его. Гена делает шаг к нему.