Муж целыми днями занимался своими делами, и профессиональными, и общественными. Оказалось, как сын вождя, он отвечает за многие отрасли жизни племени. Тон, жесткий и командный, которым Бонгани разговаривал со всеми, а постепенно и с ней, Ларой, вводил её в замешательство и пугал. Она всё меньше и меньше узнавала своего московского супруга: часто смеющегося, страстного, влюблённого в жену и стремящегося как можно больше времени проводить вместе с ней. Он перестал носить европейскую одежду и полностью слился с другими членами своего племени – со всеми татуировками, палками в носах, перьями и яркими тряпками, в которые они заворачивались… Рядом с ней не было ни одного близкого и родного человека, которому можно было рассказать о том, что происходит, посоветоваться, пожаловаться… О телефонных звонках в Москву нечего было и мечтать! Она всё чаще вспоминала уговоры семьи остаться и всё больше сожалела, что не прислушалась к ним…

Первый ужас настал, когда заболел Нео. У Лары были кое-какие лекарства, но свёкор и муж не позволили давать их ребёнку, объявив их «нечистыми» (а в Москве нормальные были!) и пригласив Шамана лечить малыша. Лара сходила с ума, крича и пытаясь пробиться в палатку вождя, но была оттащена оттуда женщинами племени, которые пихали ей какой-то жуткий отвар и пытались подбодрить своими примитивными способами…

Как вы помните, мы начали с Нео, и сейчас снова возвращаемся к нему. Все детские воспоминания, связанные с Африкой, были полностью заблокированы его подсознанием, хотя мальчик прожил там до 4–х лет. Как вы уже поняли, и для его мамы это был очень тяжёлый период, который она предпочитала не вспоминать, поэтому Нео ничего не знал о своём раннем детстве и от неё.

На первой же встрече я провела с ним «Шаманское путешествие в прошлое», куда, как я увидела, улетели частички его души и откуда я их и вернула. (Со всеми чудесами этого процесса вы можете познакомиться во время личной консультации! Поверьте, оно того стоит!)

В результате нашей работы молодой мужчина начал «скидывать» с себя пласты страхов и блоков, не дающих воспоминаниям всплыть, и в какой-то момент они прорвались, как водопад, как потоп, поначалу ощутимо выбив его из колеи…

Как бы ни были тяжелы для Нео наши беседы и поток воспоминаний, объявший его, его «тики» (непроизвольные движения) стали проявляться всё реже и реже. Рассказывая мне об Африке, он говорил гладко, практически не заикаясь. Теперь было абсолютно ясно, что травма, «застрявшая» в душе, психике и теле мужчины, проявилась и заставила его обратить на себя внимание, через эти физические симптомы.

Как вам уже известно (или может быть, вы поймёте это совсем скоро!), меняя себя, мы меняем всю окружающую действительность на физическом, измеримом уровне.

Во всём, что так или иначе происходит с нами и вокруг нас, есть наша часть. Я не говорю о вине! Просто любое Танго танцуют двое. Иногда эти двое – мы и Вселенная!

Чтобы изменить ситуацию, исцелить её – достаточно «очистить» свою часть. Именно исцеляя свою часть в происходящем, мы полностью меняем всю картину.

А+В=С.

Если наше «А» – даже один процент реальности, меняя его, мы меняем результат!

Лара, мама Нео, тоже скинула с себя груз прошлого, «откликнувшись» на перемены в сыне, и рассказала ему всё, что пережила и помнила об их жизни в Африке и главное – о бегстве оттуда…

Итак, Ларе становилось всё труднее и труднее. Она пыталась проводить как можно больше времени с сыном, но его очень активно забирал и держал при себе дедушка-вождь, справедливо полагая, что достойную смену нужно воспитывать с малолетства. Мальчик полюбил бегать голышом с деревенскими мальчишками и, надо сказать, мало отличался от них внешне. Как две капли воды он был похож на своего отца. Лара говорила с Нео только по-русски, но всё чаще слышала, что, даже общаясь со своими игрушками, малыш говорит на языке племени.