– Ей-богу, не заслужил я такого обращения, – горестно причитал он, – и я этого дела так не оставлю. Шестьдесят пять лет прожил на белом свете, а в такую мерзкую переделку попал впервые!

Даже чудесный праздничный пудинг не отвлек его от жалоб и стенаний, и вся надежда теперь была у нас на соседа – фермера Николаса Сноу.

Вечером – дело было первого января – Николас Сноу пожаловал к нам со своими красавицами дочерьми. Накануне мы послали им записку с извинениями и просьбой отложить свой визит на сутки, пояснив, что причина тому – непредвиденные обстоятельства. Увидев молодых леди, дядюшка тут же вспомнил о своих городских манерах. Девушки быстро преодолели свое смущение, и не прошло и десяти минут, как они уже вовсю флиртовали с дядюшкой. Все четверо беззаботно хохотали и были явно довольны друг другом, а матушка ревниво поглядывала в их сторону, завидуя находчивости и самообладанию дочерей Сноу и мысленно признавая, что нашей скромнице Анни до них далеко.

Когда ужин закончился, мы отправили всех девушек в гостиную и закрыли за ними дверь. Потом мы сели на кухне у огня послушать, что скажет нам дядюшка Бен, но он дал возможность матушке говорить первой.

– Мастер Сноу, – начала матушка, – вы уже, конечно, знаете, какие лишения претерпел мой близкий родственник, приехавший к нам на ферму из Далвертона. Времена сейчас ужасные, и меня саму беды не обошли стороной…

– Ты отвлекаешься от главного, Сейра, – нетерпеливо заметил дядюшка Бен, увидев слезы на глазах матушки и поняв, что сейчас она в сотый раз начнет пересказывать обстоятельства гибели моего отца, между тем как его, моего дядюшку Бена, жгла в эти минуты такая обида, что он просто не желал слышать, как другие в его присутствии жалуются на собственное горе. – Меня ограбили в вашем приходе, и я опозорю вас, устроив скандал на всю Англию!

Дядюшка явно хватил через край. Сосед Сноу, матушка и я с недоумением переглянулись между собой, и я едва удержался от соблазна покрутить пальцем у виска. Словно бы почувствовав это, дядюшка перенес всю злость на меня.

– А ты, мой дорогой племянничек, – воскликнул он, – пугало и тупица! Тебе, на бедность твою, я завещаю только свои стоптанные башмаки. Будешь их донашивать и смазывать жиром до конца своей жизни!

– Ради бога, – миролюбиво заметил я, – коль скоро вы наш гость, дядюшка, я с удовольствием смажу их вам и без завещания.

Сказал я это как бы между прочим, но, как вы, любезные читатели, увидите дальше, я заработал на этом две тысячи фунтов стерлингов.

– Полно вам, – примирительным тоном сказала матушка, – самое последнее дело – изругать друг друга разными словами. Скажите, уважаемый родственник, что, по вашему мнению, мы должны сделать, чтобы смыть этот позор с нашего прихода и возместить вам стоимость потерянного имущества?

– Да плевать мне на имущество, – неожиданно заявил дядюшка, меняя гнев на милость, – плевать я на него хотел, хотя влетело оно мне в кругленькую сумму. Но я требую, чтобы наглые разбойники были наказаны.

Мы и сами видели, что возражать дядюшке бесполезно. Старая Бетти принесла вина, и после того, как было изрядно выпито, дядюшка смягчился и решил, что обошелся с нами слишком круто. Потом девушек снова пригласили, и они, наполнив комнату веселым щебетом, окончательно растопили сердце старого брюзги.

На следующий день дядюшка Бен напустил на себя таинственный вид и, сообщив матушке, что ему нужно отправиться в одно очень опасное место, попросил ее дать ему кого-нибудь в провожатые. Матушка всерьез восприняла россказни дядюшки, и мне стоило больших трудов уговорить ее отпустить меня вместе с ним. Каково же было мое разочарование, когда выяснилось, что опасное предприятие, на которое отважился дядюшка, было всего-навсего визитом к барону де Уичхолсу, нашему судье: дядюшка вздумал подать ему жалобу на Дунов. Знай я заранее о намерениях своенравного родственника, я бы непременно втолковал ему, что жаловаться Хью де Уичхолсу на Дунов совершенно бесполезно.