И все же я поцеловал ее, эту прелестную маленькую девочку, и она, чувствуя и свое, и мое смущение, устремила пристальный взгляд туда, где Беджворти срывалась с гранитной стремнины, образуя горный водопад.

Я не знал, что сказать, а Дорна и не пыталась прийти ко мне на помощь. Почувствовав обиду, я начал собирать вещи, стараясь делать это шумно, чтобы она наконец очнулась и поняла, что я ухожу. Я надеялся, что моя новая знакомая станет отговаривать меня, но она не делала этого, а я, глядя в черный, как ночь, поток, знал, что обратная дорога по только что пройденному пути для меня – почти верная гибель.

Я обернулся к девочке и тихо позвал:

– Дорна!

– А я думала, ты уже ушел. Зачем ты явился сюда? Разве ты не знаешь, что с нами сделают Дуны, если застанут тебя со мной?

– Вздуют обоих как следует или всыплют мне одному: тебя-то навряд ли посмеют обижать.

– Нет, они убьют нас обоих и сбросят сюда, в эту реку.

– Но за что им меня убивать?

– За то, что ты нашел дорогу сюда. А сейчас уходи – пожалуйста, уходи! Они могут убить нас в любой момент. И еще… Ты мне очень понравился (здесь мне захотелось сказать ей то же самое), правда очень понравился, и я буду звать тебя просто Джоном, если ты не против. Но сейчас ты уходи, уходи, Джон, пожалуйста. А когда ноги у тебя заживут, ты сможешь прийти сюда и рассказать, как ты себя чувствуешь.

– И я тебе признаюсь, Лорна… Ты мне тоже очень понравилась: ты мне нравишься совсем как сестренка Анни и куда больше, чем Лиззи. Я еще никогда не встречал такой девочки, как ты, и я приду сюда завтра, и ты приходи. Я принесу тебе яблок и птичку, которую нашел, когда у нее была сломана лапка…

– Тихо! – внезапно сказала девочка.

В долине раздался чей-то крик, сердце мое громко застучало, а личико Лорны исказилось от ужаса. Она прижалась ко мне и взглянула на меня так, что я решил про себя: либо спасу ее, либо умру, и ужасно пожалел, что не взял с собой отцовского ружья. Моя храбрость передалась девочке, и щеки у нее стали такими же розовыми, как у меня.

– Пойдем со мной вниз, к водопаду, – сказал я. – Я унесу тебя отсюда, а матушка позаботится о тебе.

– Нет-нет, – сказала она и снова заплакала, когда я взял ее за руку. – Я скажу тебе, что делать. Дуны сейчас разыскивают меня, а ты – ты видишь вон ту пещеру в скале?

Ярдах в пятидесяти от нас я обнаружил то, о чем говорила Лорна. В вечерних сумерках я едва разглядел пещеру.

– Да, вижу. Но Дуны заметят меня, когда я побегу туда через луг.

– Там… там… – Лорна едва могла говорить, – есть выход из долины. Боже, они все ближе и ближе… я уже вижу их…

Посмотрев на реку, а потом на меня, девочка побелела как снег.

Я повел ее за кустарник, что рос около реки, – там нас не было видно – и, живо подхватив свой мешок и острогу, спрятал их в птичье гнездо, пустовавшее рядом, у кромки воды.

Вдалеке, вверх по течению, я увидел дюжину здоровенных мужчин, спускавшихся к воде с другого берега. Огнестрельного оружия при них не было, и они шли веселые и беззаботные, как на праздник.

– Королева, королева! – закричали они издалека. И снова: – Королева, королева! Куда же подевалась наша маленькая королева?

– Они всегда зовут меня королевой. Пройдет некоторое время, и я должна буду ею стать, – шепнула Лорна, и я почувствовал, как ее нежная щечка коснулась моего обветренного лица. – Их королевой, – добавила она. Я услышал, как рядом с моим сердцем бьется ее маленькое сердечко. – Ой, посмотри, они уже спускают в реку ствол дерева и скоро будут на этом берегу. Еще немного, и они нас заметят.

– Погоди, – осенило меня. – Кажется, я знаю, что делать. Я спрячусь в воде, а ты сделай вид, что спишь.