Лорелей / The Lorelei Дон Нигро

(В темноте звучит оркестровая версия «Любви и смерти» из конца третьего акта оперы Вагнера «Тристан и Изольда». Свет падает на ЛУ и ФРЕЙДА, возможно, в 1913 г. ЛУ чуть старше пятидесяти, но она не выглядит на свой возраст, и скоро станет гораздо моложе. ФРЕЙД за письменным столом. Через сцену, в другом времени и пространстве, сидит на стуле ФРИДРИХ НИЦШЕ, возможно, в 1888 г. Время и пространство, воспоминания и сны будут тесно переплетаться).

ЛУ. Кто продолжает играть Вагнера? Я ненавижу Вагнера. Никогда не понимала, что видел в нем Ницше. Мерзкий, старый, самодовольный, антисемитский пустобрех с манией величия.

(Закрывает окно, музыка стихает).

ФРЕЙД. Мы уверены, что вас расстраивает Вагнер?

ЛУ. Да. Кричащие толстухи с рогами. Я этого терпеть не могу. Что? Доктор Фрейд так не думает?

ФРЕЙД. Я думаю, что музыка Вагнера напоминает вам о чем-то еще, и это что-то вас тревожит.

ЛУ. Она напоминает мне о Вагнере, который всегда пытался полапать мой зад. И Ницше. Я не могу слышать Вагнера, не думая о Ницше.

НИЦШЕ. Идет дождь. Я сел не в тот поезд. Мой багаж едет в Геную. Вагоны гремят, проносясь мимо в ночи. Моя сестра уехала в Парагвай. Путаница вокруг меня чудовищная. Разлагающийся труп Бога проплывает мимо. Я – главный шут на экзистенциальных клоунских похоронах.

ЛУ. Вы думаете, у меня какие-то неразрешенные проблемы с Ницше?

НИЦШЕ. Я – человек из страны, в которой никто не живет.

ФРЕЙД. Возможно, причина в Ницше, а может, это более глубокий эмоциональный конфликт, о котором Ницше напоминает вам.

ЛУ. Знаете, учитывая, что Ницше умер в 1900 году, не так-то просто сесть и обсудить с ним эту проблему.

ФРЕЙД. В разуме никто не умирает. Все времена и места сосуществуют.

НИЦШЕ. Воспоминания и воображение сливаются под дождем. Мы обманываем себя дымом и зеркалами.

ЛУ. Но я хорошо знаю Ницше. Я написала о нем целую книгу.

НИЦШЕ. Я пишу кровью.

ФРЕЙД. Вы писали о Ницше, каким решили его выбрать. Мы знаем, что вы написали в этой книге. А что оставили вне ее? Если вы хотите делать то, что делаю я, вы должны анализировать свой внутренний мир так же тщательно и честно, как анализируете внутренний мир своих пациентов.

ЛУ. Я всегда безжалостно честна насчет себя или кого-то еще.

ФРЕЙД. Вам определенно нравится представлять себя такой.

ЛУ. Вы думаете, я была нечестной насчет Ницше? Или чего-то еще, каким-то образом связанного с Ницше в моей голове?

ФРЕЙД. Если вам пришел в голову такой вопрос, с этим, несомненно, стоит разобраться.

ЛУ. Этот вопрос возник у меня в голове с вашей подачи.

ФРЕЙД. Он уже сидел в вашей голове, иначе вы бы не расстраивались.

ЛУ. Я не расстроена. Я никогда не расстраиваюсь. Я редко расстраиваюсь. Озабоченность – да, случается. Иногда раздражение. Я познакомилась с Ницше только по одной причине: потому что Пауль Рэ снова и снова рассказывал мне о своем странном, но невероятно умном друге.

НИЦШЕ. Все пьесы – круг. Все происходит снова и снова. Нет красоты без необычности.

(Появляется РЭ, молодой человек, 1882 г., Рим, прогуливается с ЛУ, которая молодеет, разговаривая с ним. ФРЕЙД наблюдает из-за письменного стола, НИЦШЕ в своем кресле).

РЭ. Мой друг Ницше – самый необычный человек из встреченных мною. Он потрясающе оригинальный, но и невероятно странный. Второго такого нет во всем мире.

ЛУ. Вы постоянно рассказываете мне истории об этом таинственном Ницше. Иногда у меня возникает мысль, что вы его выдумали.

НИЦШЕ. Это правда. Я совершенно вымышленный персонаж.

ЛУ. Я хочу познакомиться с ним прямо сейчас.

РЭ. Когда-нибудь познакомитесь.

ЛУ. Нет, прямо сейчас. Я хочу познакомиться с ним прямо сейчас.

РЭ. Прямо сейчас вы с ним познакомиться не сможете.

ЛУ. Почему не смогу?

РЭ. Потому что его здесь нет.

ЛУ. Я знаю, что его здесь нет. Напишите ему и попросите приехать.

РЭ. С чего вы взяли, что Ницше приедет в Рим, если я попрошу его об этом?

ЛУ. Если он такой ваш близкий друг, он приедет. Попросите его незамедлительно приехать в Рим, потому Лу Саломе хочет с ним познакомиться.

РЭ. Но вы его не знаете.

ЛУ. Потому и хочу познакомиться. Тогда смогу узнать. Вы так мне его расхваливаете. Я нисколько не удивлюсь, если бы также расхваливаете ему меня. Вы наверняка говорили ему, какая я умная, прекрасная, завораживающая, так?

РЭ. Да, но Ницше не такой, как другие люди. Он болезненно, абсурдно неловкий и застенчивый. Почему для вас это так важно?

ЛУ. Большинство встреченных мною мужчин – идиоты. Они самодовольные, глупые и похотливые, а думают точно так же, как и другие мужчины. Когда я слышу ком-либо, отличающемся от всех прочих, то есть похожем на меня, я хочу встретиться с ним до того, как соберется толпа и убьет его.

РЭ. Так вы воспринимаете меня? Частью толпы?

ЛУ. Если у вас возникла необходимость задать этот вопрос, тогда ответ вы знаете.

РЭ. Но я не знаю ответа. Когда дело касается вас, я никогда не знаю ответа. Иногда я даже не знаю вопроса. Я попытаюсь, но он, скорее всего, не приедет.

ЛУ. Скажите ему, что я буду ждать его под куполом Базилики святого Петра.

(Звучит «Кирие» из «Краткой мессы» Палестрины, и поток света переносит нас в Базилику святого Петра. Рим, весна 1882 г. МОНАХИНЯ делает все, что в ее силах, приглядывая за тремя взволнованными увиденным школьницами (тремя ДЕВАМИ РЕЙНА, которые будут появляться дальше в разных образах). У них в руках путеводители, они что-то болтают на французском и хихикают, потом в восторге смотрят на купол, когда мимо проходят ЛУ и НИЦШЕ (он просто присоединяется к ней, поднявшись со стула). ФРЕЙД по-прежнему сидит за письменным столом, наблюдая за происходящим, РЭ стоит в тенях).

ЛУ. Мне нравится, как свет струится на пол Базилики. Словно Бог шпионит за нами.

НИЦШЕ. Слишком много света ослепляет меня. И, возможно, сводит с ума. К счастью, у меня ужасные глаза. Проще думать, когда мир расплывается.

ЛУ. Пауль так много мне о вас рассказывал, что я чувствую, будто досконально вас знаю.