— На этот бал не отправитесь ни вы, ни я, — голос лорда стал ледяным. — Аккарцы, прибывшие в страну этой весной, — лживые и трусливые мерзавцы, и шестнадцать лет назад мы должны были запереть за ними дверь.

— И это говорит дипломат?

— Говорит при своей жене, которая должна быть нема как рыба, если её об этом спросят, — последовал холодный ответ. — Я сделал всё, чтобы аккарцы не вернулись в прежнем составе, но Хмаль предложил слишком щедрые льготные квоты на масло, чтобы кабинет министров просто послал его к чертям.

— Шестнадцать лет назад, — пробормотала я. — Их выгнали шестнадцать лет назад… Звучит очень знакомо. Майя упоминала какой-то инцидент шестнадцать лет назад, что-то незначительное…

Наступила пауза.

— Незначительное? — очень спокойно спросил мой муж. — Я ожидал, что к гибели моих родителей вы отнесётесь иначе.

Я захлопнула ладонью рот. Чёрт, ведь экипаж лорда Танниса-старшего и его жены перевернулся, когда моему мужу было всего девятнадцать! Шестнадцать лет назад!

Шкаф, стоящий между нами, вдруг показался непробиваемой стеной. А тень на стене — невообразимо тёмной и холодной.

— Ох, чёрт, — выдохнула я. — Простите.

— Не стоит извиняться, если вы не чувствуете раскаяния, — голосом лорда Танниса можно было замораживать лёд. — Я уже понял, что их убийство вам безразлично.

— Но это же был несчастный случай, — севшим голосом сказала я.

— Это не был несчастный случай. Кабинет министров решил не предавать это огласке по моей просьбе, но улики были налицо.

— Зачем? — прошептала я. — Почему их хотели убить? Это были аккарцы?

— Сначала я думал, что это месть за то, что отец расследовал их махинации. Аккарцы пытались подкупить его людей, навязать невыгодные контракты с помощью тонкого шантажа — их выслали бы уже за одно это. Но настоящая причина была другой.

Последние слова прозвучали глухо.

— Какой? — быстро спросила я.

— Это, — резко ответил он, — вас не касается.

Я бесшумно вздохнула. А чего я ожидала? Полной откровенности?

— А Хмаль хоть как-то был в этом замешан?

— Нет, разумеется. Иначе ему не разрешили бы вернуться в Файерн. В подкупе Хмаля тоже не обвинили — его счастье. Ему крайне невыгодно быть пойманным на взятке: как торговый представитель Аккары, он должен сохранять прозрачную финансовую репутацию, иначе его вышвырнут вон и его карьера окончится. Но ни доверять ему, ни встречаться с ним я не буду.

— А с его дочерью, значит, будете? — ядовито поинтересовалась я.

— Я уже говорил, что это не ваше дело?

Пламя в камине тем временем начало гаснуть, и я в своём лёгком платье поёжилась от ночной прохлады, идущей из открытого окна.

— Что за книгу вы читали? — вдруг спросил мой муж.

— А это важно?

— Для меня — да.

Я вздохнула. Из окна дуло всё сильнее.

— Я собираюсь пересечь комнату, чтобы закрыть окно, — произнесла я. — Обещаю, что не буду смотреть в вашу сторону.

Короткая пауза.

— Хорошо. Идите.

Я быстро пересекла библиотеку поперёк. Краем глаза я видела, что вся левая часть библиотеки погружена в темноту, а лампы потушены. На мгновение мне сделалось жаль моего мужа, но лишь на мгновение. Он фактически купил меня, чтобы сделать своей наложницей, и ни словом не дал понять, что моё тело для него неприкосновенно, пока я не позволю ему меня обнять. Напротив, сделал всё, чтобы доказать мне обратное.

«Поверьте, вы недолго будете наслаждаться этой привилегией».

Я остановилась возле закрытого окна. Моё отражение в тёмно-винном платье задумчиво смотрело на меня. Распущенные волосы казались огненными в свете пламени камина.

— Я читала легенду о любви, — внезапно произнесла я. — Ту самую, что читают всем девочкам в детстве. О сиянии тайной звезды. Помните, мы говорили о ней в нашу первую встречу?