6. Запрещается вкладывать деньги в рекламные кампании третьих лиц.
7. Разрешается ежедневно снимать наличные в размере до 10% от суммы и тратить их на чаевые (не более 20% от суммы заказа), оплату такси и общественного транспорта, косметические и прочие процедуры по уходу за лицом и телом.
8. Разрешается оплачивать услуги любых специалистов, кроме указанных в пункте 6, при условии полного использования результатов этих услуг.
9. Деньги, вложенные в депозиты и/или выданные в виде заёма третьим лицам, в расход не засчитываются.
«Да уж, – протянула я, закончив читать, – теперь понятно, чего они миллионами разбрасываются. Такие условия невозможно выполнить».
Личности молчали. Видать, языки отнялись от полученной информации. Умом я понимала, что договор – авантюра, которая для меня может плохо закончиться с вероятностью девяносто девять процентов, но оставшийся процент не давал покоя мятежной русской душе.
– Самым правильным будет отправить эти бумаги в помойку! – Мой голос разума – Людмила – снова заговорила. – Ты же сама видишь, согласиться на условия, значит, подписать себе смертный приговор.
– Да что ты заладила, смерть да смерть. – Люся явно прятала разочарование за раздражением. – Надо подумать хорошо, прежде чем сливать такой шанс в унитаз.
– Чего тут думать-то! Договор не стоит подписывать и точка!
– Извините, что снова вмешиваюсь, – робко перебила их Людочка. – Если не ошибаюсь, до принятия решения у нас осталось чуть меньше двадцати трёх часов. Возможно, стоит отложить дебаты до завтра, а сейчас пойти спать? У Милы был тяжёлый день, ей нужно отдохнуть.
В подтверждение её слов я широко зевнула.
– Трусиха дело говорит. Утро вечера мудренее. Вот кто у нас самый башковитый, а не ты, грымза старая.
– Я не старая! Мне, как и вам, двадцать пять. И не называй её трусихой!!!
«Людочка права. Пойду-ка я баиньки. А завтра на свежую голову и решу, принимать мне предложение "Мидаса" или нет».
Глава 3
Казалось, только легла спать, а уже наступило утро. Лёжа в кровати, думала о сложившейся ситуации с договором. Утро не внесло ясности в сумятицу мыслей, как я надеялась. Все доводы разума были за отказ от сделки, смахивающей на аферу.
– Правильно, Мила. Наконец рассуждения взрослого человека, а не подростка в пубертате.
– Эй, это на кого это ты намекаешь?
– Я не намекаю, не имею такой привычки. Прямо говорю: твоя страсть к нахождению неприятностей на пятую точку, кстати сказать, нашу общую, проявление незрелой личности.
– Ой, а ты у нас, значит, мамочка? Такая вся правильная, серьёзная…
– Да, я такая. Должен же быть кто-то ответственным.
– … И скучная до зубного скрежета.
При упоминании мамы глаза наполнились слезами. «Была бы мамуля жива, на фиг не сдались мне тогда все деньги мира».
– Смотри, что ты наделала, Люся!
– Мила, прости, я не хотела тебя расстроить.
«Ладно, всё нормально. Пойду позавтракаю, что ли. Хватит валяться».
– Может, выйдем прогуляемся? Погода хорошая, – предложила Людочка.
– Нам нужно работу искать! Какие могут быть прогулки? Живо открывай hh.ru.
– Нет, нам надо подписать договор и насладиться жизнью по полной.
«Почему бы и впрямь не прогуляться. В холодильнике шаром покати. Заодно и пирожков в любимой кофейне поём» – украдкой подумала я, но разве можно скрыть мысли от себя самой?
– У нас нет на это денег! Ты вчера из экономии доширак ела, помнишь? А ещё на следующей неделе за квартиру платить и коммуналку…
– Если мы захотим, то сможем обжираться хоть фуа-гра на завтрак!
«Решено! Идём в кофейню. На голодный желудок сложно о чём-то размышлять, особенно, принимать судьбоносное решение».