Отвечает спокойно и громко:

– Есть справедливость, есть. Скоро все увидят.

Ну, думаю, привет! Тронулся малость, лишь бы буянить не начал, нет, слава Богу, сидит, что-то шепчет тихо. Я отвернулся, гляжу на клетку, гад там улыбается во всю пасть, знает, скоро освободят прямо тут. И вдруг словно толкнуло меня в бок – поглядел ка парня, а он руку чуть поднял, пальцы сложил, так мы в детстве с ребятами баловались – щелчки в лоб ставили, и тоже щёлкнул!

Тут в зале шум-крик громкий, как на базаре, у меня, понятно, всё внимание на клетку. И вижу – гад-урод там на полу лежит, не шевелится, неужели концы отдал? Это было бы справедливо! Вспомнил слова парня, оглянулся, а его и след простыл. Нету! Ушёл, слова не сказал.

Запомнился он мне словами своими про справедливость и, главное, как пальцами щёлкал, и вдруг подумал – может это он гада того придавил? Щелчком своим? Хотя вряд ли, в чудеса не верю.

Но парня того ни разу больше не видел, хоть и хожу в суды почти каждый день. Вот такое дело, не зря он смеялся-веселился…

4

Медленно, торопиться теперь некуда, шёл по улице, был рад – его сила к нему вернулась, одной гадюкой ещё стало меньше. Увидел ту же аптеку, остановился, на дверях табличка: «Закрыто по техническим причинам», улыбнулся – это я, такая причина, и направился дальше, в свой любимый сквер.

Добрёл до проклятого перехода, того самого, по «зебре» неслись машины, как тогда. Вдруг увидел – рабочие долбят асфальт, устанавливают светофор. Значит, помог немного.

А машины, словно торопились успеть до светофора, неслись и неслись, не обращая внимания на «зебру». Ждать не стал – шагнул на неё и пошёл, будь что будет. Сразу взвизгнули прямо над ухом тормоза, не оглядываясь двинулся дальше, визг повторился, уже другой, благополучно перебрался через дорогу сел на скамейку в сквере закрыл глаза и словно перенёсся в другой мир: тишина, шумят деревья на ветерке, травка зелёная, а в ней разноцветные колокольчики-цветочки, красные, голубые и зелёные… Жить бы так, и больше ему ничего не надо.

В сквере института всё гуляли девицы, вглядывался в них, искал, нет ли Ляли… Красивые, длинноногие, разноцветноволосые – были даже ярко-рыжие, – проходили мимо, смотрели на него, многие улыбались, как бы приглашая подойти и погулять вместе, а там видно будет.

Ляли не было, а все прочие его не интересовали, Сергей даже задремал, но тут появился Колян, сел рядом, как всегда громкий и бесцеремонный,

– Дрыхнешь? И правильно – кто спит, тот обедает. Или уже подрубал компот?

Сергей не обедал, да и есть совсем не хотелось, помолчал немного и спросил:

– Сегодня был суд над тем наркоторговцем, о котором рассказывал, интересно – кончился, или опять отложили. Узнай, если можешь.

Колян вытащил трубку мобильного телефона, сказал гордо:

– Конечно, могу. В нашей конторе в отделе информации есть мужик, он за всеми судами следит. – Быстро набрал номер; – Олег, привет, это Колян. Скажи, по сегодняшнему делу торгаша Наркотиками чё нового? – слушал, улыбался, сунул трубку в карман.

– Приговор ему уже вынесли – гроб сосновый! Прямо там, в клетке, инфаркт долбанул, и привет!

– Умер? – спросил Сергей спокойно-безразлично, ждал такого.

– Угадал! Хер с ним, туда и дорога! Жульё рвёт, что только можно.

Не слушал его, снова видел зал суда, клетку, в ней урода со змеиной головой… Всё правильно, так и надо… Потом спросил:

– Может, знаешь какие ещё там есть дела, про это жульё?

Собеседник даже подскочил на скамейке.

– Ха-ха! Таких полно! Бедные судейские уписались в дерьме копаться! Хотя, может, им и нравится. Вот был у нас в городе такой фонд сбережений для пенсионеров «Согласие», дело простое, как солёный огурец: ты нам бабки сейчас отвали, а мы тебе их через год вдвойне.