Настоящее сумасшествие.

Из транса, неотвратимо приближающего к обрыву, внизу которого плескались волны моря забвения, меня вывела разноглазая колдунья. Острая боль молнией пронзила разум так, что я упал на колени. Зато наваждение вмиг растаяло.

– Что это было? – простонал я.

– Твоя истинная природа. Ты – логик. И только сейчас можешь прочувствовать полностью и увидеть то, чем являешься.

Загадки, которыми она изъяснялась, уже порядком надоели. Нужно скорее заканчивать этот «визит», пока не отправился на тот свет.

– Хватит тайн! – взбунтовался я. – Говори, зачем я здесь?!

– А я уже сказала: ты пришел познать свою судьбу, хотя ваш род и не верит в ее индивидуальность.

– Как ее познать? – требовательно произнес я, поднимаясь на ноги, которые еще не так хорошо держали меня.

С одной стороны, было ясно, что пришел я сюда не просто так, скорее всего, сам пришел, по собственному желанию. Но с другой стороны, я уже начинал жалеть, что поступил так опрометчиво.

– Судьба находится за гранью всего. И грань эту ты только что чувствовал и чуть было не утонул. Моя задача простая: скинуть тебя с того обрыва – прямиком в море забвения, – с садистской улыбкой на лице сказал колдунья. – Но ты не волнуйся, я прослежу, чтобы оно тебя не убило.

Тот факт, что колдунья читает не только мои мысли, но и видит образы, возникающие в моем разуме, вызвал во мне глубокую неприязнь. Ее всевидящее око заглядывает туда, куда смотреть не положено ни одному существу во вселенной. Так и хочется назвать ее ведьмой, а не просто колдуньей, что, впрочем, я тут же делаю:

– Ты – ведьма!

– Да, так меня называют многие, – спокойно подтвердила она. – Несмотря на то что взамен я получаю возможность следить за ними, они все равно приходят ко мне и пользуются моими услугами. И будут приходить всегда, – разноглазая произносит это, едва ли не облизываясь от удовольствия, совсем как кошка, только что сожравшая мышь.

– Ты ведь и меня об этом попросишь, – догадываюсь я. – Ну а коли я тут, значит, заранее был согласен на эти условия. Хотя признаюсь честно – я тебя уже ненавижу.

Ведьма от души смеется. Ее забавляет мое страдание. А может, просто считает плату за свои услуги не такой большой, какой она видится мне.

– Приступим, Кира, – довольная собой, говорит она. – Да ты глянь на себя – с ног уже валишься. Отец твой и тот стоял дольше. Ну ладно, пойдем присядем. Заварю тебе чайку, – подмигивает она.

Никакой это не чай, вдруг доходит до моего сознания. Отраву, чертовка, заготовила, которая отправит меня к тому самому обрыву. Понимаю, но послушно иду за ней.

Как самая настоящая доброжелательная с виду хозяйка она приглашает присесть за стол. Немытая белая чашка с налетом от мириадов выпитых из нее «чаев» уже дожидается своего очередного гостя. Я сажусь на деревянный табурет, а ведьма наливает что-то из чайника.

– Пей, – заботливо придвигает она чашку поближе. – Пей, и ни о чем не думай.

Запрокинув голову, проглатываю содержимое залпом. Больше мне ничего не остается. А когда ставлю чашку обратно на стол, на нем уже лежат неизвестно откуда взявшиеся листок и перо.

– Это еще зачем? – удивляюсь я. – Будем сочинять истории?

– Одну ты сочинишь точно. И история эта – твое пророчество.

Хочу спросить, на кой бес оно мне упало, но ведьма опережает:

– Судьба всегда отражается в пророчестве. Когда касаешься ее, помимо настоящих истинных сил, получаешь и возможность увидеть будущее. Твои способности и будущее взаимосвязаны. Так как первое всегда меняет второе.

Она объясняет, и кажется, что ее ледяной глаз становится более насыщенным по цвету, чем прежде. Это гипнотизирует, уводит мысли в сторону. Причина такой метаморфозы – зелье, которое я только что выпил. Но как же притягателен этот глаз становится, невозможно отвести взгляд! А ведьма и не думает отворачиваться, застывает над столом, пристально глядя куда-то внутрь меня. Я проваливаюсь в этот ледяной омут. Кажется, он замораживает все тело, покрывая его панцирем. Руки не двигаются, конечности застывают. Живая статуя – вот кто я. А затем скорлупа вокруг тела внезапно лопается, как застывший на холодном ветру ледяной пузырь, вдруг встретившийся с острым углом камня.